Уставший монах, стоически перенесший многие дни тягот, испытаний и боёв, через силу, ради своего господа, ради Силы, устремился на грешника. Единой целью его было добраться и искоренить, потому не замечал он ни единого удара, никого вокруг, кроме дьявольского егеря, что так грешил против его идеалов. Он бросился с места подобно снаряду, что выпускают из баллисты, игнорируя любые ничтожные препятствия.
Август уже приготовился отражать атаки цепа и наносить контрудары, как вдруг Фелицит сорвался с места, будто в прыжке, и Август успел лишь заблокировать его рывок собственным телом.
Клод до последнего надеялся решить ситуацию без крови, но Фелицита переубедить не удавалось. Значит, главное защитить егеря. И Клод бросился наперерез монаху, пытаясь остановить любые его движения в сторону Беренгария.
Кими кинулась под ноги старого религиозного кузнеца. Отточенное движение, чтобы сбить противника с ног и взять преимущество, оно отлично подходило и для остановки зарвавшихся людишек.
Всё это вместе создало для одинокого ревностного монаха буквально непроходимую живую стену, а Кими серьёзно нарушила ему равновесие. Фелицит не учел, что противостоял он слишком многим и увяз, как в бочке с песком. Хоть он и смог устоять, но сражаться в полную силу уже был не готов.
В тот момент, когда Фелицит Доминик смог распрямиться и снова встать в боевую стойку, он увидел подлетающий к нему горшок, с демоническим цветком, с которым так эмоционально беседовал егерь. Но это был не просто цветок, на этот раз Констансия сияла белизной, будто яркое летнее солнце внезапно проглянувшее сквозь мрачные тучи. Горшок должен был разбиться от удара о стальные латы монаха, но никто этого не увидел. Всех ослепила вспышка света: что-то словно разорвало воздух и вместо него появилась чистая, первозданная белизна, объятая столь же белым пламенем. Оно освещало округу сильнее солнца и извивалось, будто горело на одном месте, а затем внезапно погасло, обернувшись привычной тёмной ночью.
Фелицит почувствовал неумолимый жар у себя на груди, затем вспышка белого света и внезапно нахлынувшая чернота. Тьма, что темнее густой ночной черноты, окружавшей последних выживших на этом пятачке у дуба. Адреналин выхлестнувшись в кровь прибавил сил, но ничего вокруг не прояснялось и монах стоял совершенно потерянный, с обожженой грудью. Ослепший. Зато он слышал пронзительный визг, который начался как только Констансия наполнилась светом. И не прекращался до сих пор. Кажется, откуда-то со спины.
Остальные тоже обратили внимание на странный звук, исходивший откуда-то с востока, оттуда, откуда прибежал Беренгарий, вынося девочку на своих руках от уже мертвой группы монстров. И он приближался.