Никогда не возвращайтесь в брошенное жилище. Бывший дом, ставший склепом, жуткое зрелище. Среди жатвы скверны наверняка многие из тех, кого Заноза знала по прошлой жизни, может быть даже все они, но мурашки по коже бегут не поэтому. Все эти люди давным-давно и так мертвы для неё, а она для них. Вспоминала ли семья о ней? И как долго?
— Как ты думаешь, твоя семья вспоминает о тебе? — спросила Заноза у Ганта, свежего мальчика из элитного борделя. Язык Ганта занят был другим, не менее важным делом, ему пришлось прерваться, чтобы ответить. Он поведал целую жалостливую сагу о своей семье, на что пришлось пойти ради них. Тянул слезливую выдумку минут на пять вместо того, чтобы просто ответить на вопрос "да" или "нет". Идиот совсем. Ждал, что она размякнет и заплатит щедро? Заноза не заплатила вообще ничего и велела хозяину не присылать больше идиотов, не понимающих, кто такие спектры.
Она думала сейчас, что её бывшая семья больше не вспоминает о ней. Теперь уже точно не вспоминает – некому, потому что они стоят сейчас у той самой башни, в которой играли в детстве с Сидом - старшим братом. Кто первым добежит до верхнего этажа. Две лестницы: левая и правая. Занозе никогда не удавалось выиграть: то ли брат бегал быстрее, то ли она выбирала неправильно. Призрак что-то угадал? Почувствовал? Нет, маловероятно. Просто любезность. Но мурашки бегут по коже от подобного совпадения. Она всегда выбирала левую. И всегда проигрывала. Нужно выбрать правую.
— Левую, — сказала Заноза, — возвращая усмешку. И без слов махнула четырем операм: идти вперёд. Не выбирая, наугад.