Эпилог.
Боевая группа уходила, не оборачиваясь. И вовремя — вскоре очередной каскад артиллерийского огня разразился на их бывших позициях, страшнее предыдущего. Но это уже не имело никакого значения. Оставшаяся у людей Олдерманна взрывчатка ушла на подрыв деревьев у дороги, и Кройц мог быть уверен в том, что их никто не догонит. Тем не менее, солдаты почти физически чувствовали, как клещи советских сил прижимаются к переправе, и это было более чем недалеко от правды. Проезжая деревеньку Вуст, которая выглядела точно так же, как и день назад, молодые вояки кампфгруппы забрали последних беженцев. Один из таких, ещё совсем молодой, обладавший характерной полосатой раскраской и длиннющими усами, сходу был назван Путлосом и определён Беку за шиворот.
На поле у переправы открылась удручающая картина. В первые секунды могло показаться, что они опоздали, и большевики были уже тут, но обошлось. Повсюду горела брошенная техника, которую из принципа решили не оставлять на поживу врагу. Пушки, ещё не так давно утюжившие злопамятный холм, были подорваны и разворочены в хлам. Не получилось забрать и лошадей; теперь, встревоженные близкими артиллерийскими раскатами, сотни "ольденбургов" и "тракенов" носились по полю, почти как дикие. Вскоре Берте и Грете предстояло присоединится к ним, а машинам кампфгруппы — к коптившим остовам своих боевых братьев.
Но не все ушли на запад. У самого берега расположилось то, что с большим трудом и натяжкой можно было назвать объединенным штабом 12-ой и 9-й армии. Генерал Венк, который намеревался оставаться на восточном берегу до тех пор, пока последний солдат не переправится через реку, лично поблагодарил командиров и солдат кампфгруппы. В последние часы он мог наградить их лишь словами. Тем не менее, моральная награда была выше любых орденов и красивых кусочков металла — благодаря им, сотни и тысячи людей оказались спасены от русского плена.
А потом... потом они шли по мосту, бросая в воду оружие и бесполезное снаряжение. Срывали петлицы и погоны. Десятки блях "Gott mit uns" и "Meine Ehre heißt Treue" оказались похоронены на дне Эльбы. В чём-то им даже повезло — к тому моменту на западном берегу скопились десятки тысяч людей, и у американцев просто не хватало людей для внимательного изучения документов. В них тычили оружием, обыскивали, и быстро отправляли к остальным. В процессе сортировки и распределения по лагерям солдаты кампфгруппы потерялись, хотя отдельные отряды прошли плен вместе до конца.
В дальнейшем их судьба сложилась по-разному. Кто-то вернулся к мирной жизни и никогда более не притрагивался к оружию. Другие же, такие как Штарк, оказались востребованным в новой Германии, после того как между западом и востоком начало тлеть новое противостояние. Маркус сделал карьеру в новой немецкой армии, дослужившись до высших военных чинов. Олдерманн и его люди долгое время участвовали в разминировании и ликвидации старых боеприпасов, а потом основали строительную компанию, которая восстанавливала разрушенную страну. Словом, для каждого нашлось дело. Их война закончилась, но впереди ещё было много работы. Долгие годы ушли на то, чтобы восстановить разрушенное за эти короткие шесть лет. Но въелись они в подкорку основательно, и забыть, выкинуть их из головы не получилось ни у кого. Уже седые и совсем постаревшие, они хорошо помнили те события. И другие тоже, помнили. Потом уже бойцы посетят те памятные места. Сухие руки в старческих пятнах вспомнят мозоли и черенки саперных лопаток. Альфред посмеётся и в шутках расскажет, как он судорожно вытаскивал из корзины стрелянные гильзы. Бауэр прослезится на могиле Шнайдера, когда ворох памяти захлестнет его с новой силой. Детсадовцы Зайера, теперь уже взрослые мужики с семьями и детьми, а то и с внуками, припомнят старину Йенса:
— Помнишь? Мы стояли вот прямо тут, а он: «Вперёд, сосунки! Кровь за кровь!». Эх, господин обер-ефрейтор... — скажет Вагнер.
Старик так и остался стоять на той дороге, глядя вслед уходившей колонне, цедя сигарету. Впрочем, одинокий выстрел Рольф так и не услышал. Кто знает?.. Орудия грохотали так, что с легкостью заглушали любой другой звук.
«Понимаешь, Рольф, моя — наша — война окончена. Я чувствую себя как поезд, в топке которого закончился уголь. Я не могу и не хочу идти дальше. У меня не осталось ни семьи, ни страны. Я умер много лет назад, ещё в сорок втором»