Рольф тоже не верил. Просто, блядь, не верил. Смотрел на растерянно сгрудившегося Казимира за пулемётом — и не верил. На потрясающего трофейным ППШ Макса Штейна — не верил. На обнимающихся с победными воплями Габриэля и Месснера — не верил. На неровный пунктир чужих дымов у опушки — не верил. Открытый люк «Тигра». Пустую дорогу. Он не кричал, не радовался. Он просто не вполне понимал, почему всё произошло именно так.
Война не делает подарков. Война торгует на размен. Значит, коммунисты сосредоточили других «мышей», «Сталинов» и прочий зоопарк южнее или севернее. Кому-то достался удар сильнее. Кто-то умер сегодня вместо них. Мысли щёлкали по нисходящей, подсовывая то один, то другой кинослайд. Где-то умирал генерал, где-то кончился полковник. Эсэсманн Ланге, сидящий в двадцати метрах от Зайера, потерял машину. На холме погиб Александр Кунц.
А Рольф Зайер был жив. Странно, неясно, но в сумме… в сумме — пожалуй… ну… наверное, очень даже хорошо. Да? Правильно? Знал бы ещё Рольф, чем займётся потом. А сейчас радисты «соседей» подтверждали команду гауптманна. Отступление, Эльба! В такие моменты и прилетает случайная пуля.
— Гренадёры! — привычно орал Зайер. — Подготовиться к отступлению! Вы ещё не за Эльбой, чтоб вас! Ефрейтор, бери твоих и к танку — выкапываем на раз-два! Шнелле, шнелле! Бек, Казимир! Вы на какой хуй лезете?! Бек — маршем до наших в роще! Отступаем к Эльбе, сбор на дороге! Герр Ланге, мы снимаемся! Казимир, глаза разуй, русские ещё там! Кто, блядь, смотреть будет?!
Грубо, зато действенно. Крики поулеглись. «Крепость» зашевелилась, вытряхивая защитников из земляных глубин. Приказы гауптманна преобразовывались в события.
Уже шагая по дороге за пыльным шлейфом грузовика, Рольф Зайер встретил взгляд своего пожилого ефрейтора. Сделал знак. Поумерили шаг. Задержались. Рольф закурил, вторую папиросу передав Гольдшмидту. Покрасневшие от усталости и злости глаза фельдфебеля впервые приобрели что-то более человеческое. Он нервно покусал тонкие губы. Поправил повязку на плече. Рискнул сказать:
— Мы теперь за Эльбу, Йенс. В плен, на отдых. Я…
«Как, блядь, это выразить?..» — Рольф не умел врать и разучился говорить от души.
— Я думаю, что, кхе… дел будет много. Мне понадобятся верные люди. Ты подумай, Йенс. Ты подумай.