Зайер.
Мельница лениво, словно просыпаясь, крутила лопастями в лучах восхода. Её массивное каменное тело из крупных блоков, сложенных ещё, пожалуй, во время первого рейхсмахта, напоминало гигантский улей — широкое в основании, узкое наверху. Основательное сооружение, ничего не скажешь. Наверняка работала на всю округу, исправно молотя зерно в муку. И было там несколько удобных окошек, ближе к верхушке, где в деревянном набалдашнике постройки скрывались механизмы и шестерни, сообщающие движение на основной вал. Удобная позиция для наблюдателя или снайпера, но в то же время слишком очевидная. К счастью для Зайера и вообще всей группы, чьё-либо присутствие там не обнаружилось.
В левой части холма, ближе к десанту и штурмпионерам, высился большой фахверковый дом — единственная жилая постройка здесь. Два этажа в нем, и даже три, если считать чердачную секцию. Весь такой же старинный, как и мельница, и тоже основательный — мощные деревянные балки и камень. Возможно, он даже помнил рыцарей и ландскнехтов. Угадывались и остатки какой-то стены по периметру, что могло бы навести на мысль о трактирном прошлом этого местечка. Но вряд ли Рольф предавался историческим измышлениям, так что в первую очередь он обратил внимание на окна и обрамляющие их распашные ставни. Тёмные провалы окон недобро смотрели на гостей. И хотя Зайер не наблюдал очевидных признаков противника, синтетическое чутье — смесь примет и опыта, благодаря которым он пережил Ostfront — подсказывало ему об исходящей от дома опасности. Ломанная линия окопов по правой и левой стороне холма аккурат выходила к просторному двору позади дома. Где-то между окопами виднелась начисто развороченная минометная позиция. Кажется, взорвались заодно и снарядные ящики, в пух и прах разметав расчеты и сами орудия.
— Плохо дело, — пробурчал Йенс, едва выглядывая поверх окопов и осматривая дом. — Надо идти в обход. Если в том доме кто-то есть, то я бы всё же рискнул и попробовал взять его штурмом. Пригодится еще. А если нет, тогда...ну, проще махнуть самоходчикам. И тут надо бы собрать трофеев — чего добру пропадать? Порядочно автоматов, — старик краем ботинка поддел ствол ППШ, припорошенного песком.
Циммерман.
Десантники молча распределились по всей длине окопов, предпочитая не кучковаться. Омерзительно, почти до тошноты воняло горелой плотью с нотками пороха — тут уж противогаз не особо спасет.
— Думаю, там ещё остались русские, — в расположение десантников пришел Олдерманн. Он кивнул на хозяйский дом впереди:
— Вряд ли все полегли здесь. В принципе, у нас есть дымовые гранаты — можем рвануть вон до того склада, или что это, и под прикрытием дымов ворваться в дом. Но, сам понимаешь, нас наверняка там встретят пулями и гранатами. Лучше уж разнести его к чертовой матери, но...не знаю, ты старше по званию, переговори с Кройцем, послушаем, что он скажет. Я не хочу рисковать людьми, — подвел итог командир штурмпионеров.
Ланге и Кунц.
Отряд эсэсовцев принялся разворачиваться фронтом к внезапному противнику. Ларсу оставалось лишь радоваться, что его подчиненные получили хоть какое-то обучение и имели боевой опыт: не слишком суетясь и не особо поднимая головы, короткими рывками до самых толстых древесных стволов. Русские с каким-то странным азартом поливали его людей, так что щепки и ветки летели во все стороны. Слава Богу, работали легкие автоматы, а не пулеметы, иначе бы бойцов Ларса уже изрубили бы в капусту — воевали накоротке.
За смерть Ганса, как и подобает командиру, первым отомстил сам Ларс. Тяжелый штурмгевер бил в плечо, от затяжной очереди ствол неумолимо уводило вверх и в сторону, но одна пуля нашла путь к русскому сердцу, и разорвала его в клочья. А дальше — хаос. Ланге почти оглох от стрельбы, но всё же слышал, как заревел "сорок второй", буквально распиливая стволики молодых деревьев. Присев на колено, щедро поливал землю гильзами Вебер. Лаяли винтовки. И даже со стороны пришла помощь: в сторону русских летели пули откуда-то со стороны холма. Значит, холм всё же взяли, раз позволили себе отвлечься.
Вскоре всё было кончено, и лишь самые азартные продолжали стрелять по уже несуществующему врагу. Руди аж прикрикнул луженой глоткой, велев прекратить огонь. Это его, шарфюрерское дело, зычно доносить мысли командира до солдат. Ларсу же досталось самое тяжелое дело. Думать. После короткой переклички выяснилось, что обошлось без новых потерь. Бойцы примерялись к трофейным автоматам, один из которых попросил себе Бауэр.
— Ларс, — по старой и одновременно молодой эсэсовской традиции, внутри коллектива бойцы обращались друг к другу без звания, если между ними не было слишком уж огромной пропасти в иерархии. В руках Руди виднелась половинка солдатского жетона. — Нужно будет придумать, где похоронить Шнайдера.
Кройц.
В какой-то момент стрельба затихла и, по всей видимости, основная часть противостояния закончилась. Основные силы противника были разбиты, и теперь оставалось лишь "прибраться", и заодно подсчитать своих мертвецов, если они были.