Кунц сосредоточенно сопел, всматриваясь в скрытые утренней дымкой окопы в ожидании стомиллиметрового чуда, что должно было обрушится словно молот на позиции Иванов. Долго ему ждать не пришлось, и едва над окопами плеснул первый фонтан земли, Тиль отрывисто скомандовал:
— Цепью! Выдвигаемся! — И сам, чуть крякнув, поднялся и пошел вперед, стараясь скрываться за редкими деревьями и не встречаться глазами с тяжелым оружием, что пока не смотрело в его сторону, дабы не сглазить.
Вся огневая мощь его подразделения тарахтела где-то в отдалении, зарываясь гусеницами в дорожный грунт, а на его взвод оставалось пять винтовок, да потертый МП-40, который он сжимал в мозолистых руках. Ничто, против ощерившихся пулеметами красных. Только вот пока у них была и техника, и возможность ударить со стороны, а может и преимущество в живой силе.
— Штефан! Не отставай! — Подхлестнул мешкающего бойца Кунц, — Клаус! Держи правее! — Жаться друг к другу как цыплята и бояться пройти вперед, это нормальное явление, ведь природа человека не включала в себя ментальное осознание бессмысленности таких действий против опасности, способной убить с километра, прошив перед этим пару сосен.
На правом фланге за дело взялся Рудольф, с говорящей фамилией «моргенштерн». Утра вам в окопы, славяне.
— Feuer frei!