Чем ближе был пункт назначения, тем мрачнее становился Петр. Неотвратимость того, что предвещало прибытие, давила на плечи молодого боярина, многими пудами тяжких дум. Так и сяк себе представлял встречу с матерью: слезы, причитания, упреки, лобзания. Ожидал, что и сам не выдержит, разрыдается, глядя на ее горе, вспоминая родичей, что прорвется, будто плотина по весне, все сдерживаемое доселе горе. Побаивался той тяжкой ноши, которую ему вручат с порога, как вериги. Той самой ноши, к которой его, младшего из трех наследников, уж точно не готовили, и которую еще непонятно, готов ли принять.
Самозванцем себя чувствовал Петруша, случайным человеком, которого нашли за тридевять земель и по ошибке вручили письмо с отчизны. Ухватился шельмец за такую оказию, поехал выдавать себя за убывшего невесть когда в дальние страны, лица которого никто уже и не помнит. Лже-Петром себя ощущал молодой Строганов, и все не мог выкинуть из головы этот морок, глупую и навязчивую мыслишку.
- Борща зато настоящего поешь, борода, - усилием воли боярин отвлек себя от черных дум, обернулся к гному, придержав лошадь у стоящей возле дороги юрты. - Не ваши жирные похлебки из баранины, не альтдорфские пустые отвары из брюквы да куриных голов, а настоящая еда, панская. Раз отведаешь - и еще пол-мира готов будешь пройти ради добавки, ну? - Петр перевел взгляд на Миклоша, подмигнул старому товарищу. - А у тебя, помнится, дивчина тут была, в Канатчиковой Слободе, а? Как думаешь, не растолстела, пока тебя не было, а? Небось, за лавочника какого пошла, рожает ему что ни год, ну?
Дурашливая бравада давалась тяжко, но хвост Строгановы привыкли держать трубой. Раскисать что твои щи - последнее дело, и уж тем более при людях. Поглядывая на разношерстную компанию провожатых, Петр размышлял, кого они в нем видят. Дуралея-младшего, промотавшего несколько лет вдали от серьезных дел? Драгоценный хрустальный графин, за которого теперь Строгановы будут дрожать, ведь последний в роду? Надежду на вертание былых богатств и родовой чести? Кого бы ни видели, давать им помыслить о себе худо или насмешливо Петр не собирался.