Попытки Кристины воззвать к осторожности спутников были гласом вопиющего в пустыне. Никто не отреагировал на её призыв остаться в стороне, и все немедля разбрелись по комнатам, осматривать заброшенное жилище.
Римма вместе с Дмитрием отправились направо, и вошли в достаточно просторное помещение, в котором природа загадочного феномена в виде свечения под полом немного прояснилась. Вероятно, это было связано с о сквозной дырой в промятом вниз потолке, и второй такой же дырой чуть в стороне, которая образовалась в дощатом полу. Дыры были диаметром примерно в сантиметров сорок-пятьдесят, и явно были оставлены каким-то объектом, на высокой скорости падавшим в дом под небольшим углом со стороны того входа, через который они сюда попали. Одно было странно - обломки. А точнее - полное их отсутствие. Не было ни поломанных досок, ни фрагментов разрушенных стропил, ни осыпавшейся побелки. Обстановка вокруг так же не носила признаков хаоса, который мог вызвать объект, насквозь протаранивший здание. Единственное - багет одной из штор наполовину оторвался, и одной стороной висел на стене, а второй лежал на полу. Да и то - это скорее сделало время, разрушение стены, ослабшие крепления и вес самих штор, собравших на себя пыль.
В остальном это была самая обычная гостинная. Два окна в этой комнате были всё ещё целы, но снаружи к стеклу так и прижимались чёрные ветви, заслонявшие обзор, и они уже начали понемногу выдавливать стёкла и раму. Третье, на другой стене, было забито досками, и через него сюда ранее смотрел Евгений. У дальней стены стоял прогнувшийся и запылившийся пружинный диван. На него был натянут выцветший чехол с репродукцией картины Васнецова "Богатыри". Определённо ручная работа - очень кропотливая и тонкая, что особенно заметно по не совсем удавшимся лицам. Диван был способен разложиться, превращаясь в кроватьь. Напротив дивана, как обычно, стоял телевизор, поставленный на тумбочку. Телевизор был накрыт тюлем, а сверху на него была поставлена резиновая кукла с пышной кучерявой причёской, изображавшая Юрия Куклачёва. Эта кукла умела очень противно пищать, и этим нравилась детям и была ненавидима взрослыми. По стенам развешаны фотографии - стариковская привычка. Изображены на них тоже или старики, или они же, но бывшие когда-то молодыми. В старом шифоньере в углу, там, где стоит так никогда и не использовавшийся сервиз, более новая фотография в рамке - сидящая на лавке перед этим самым домом старая женщина, а по бокам от неё сидят мужчина в камуфляже, молодая женщина, и никак не желающая сидеть у неё на на коленях дочка лет шести-семи в сиреневом платье и маленьких сандаликах, с обязательным пластырем на левой коленке. В день фотографии было солнечно, а на стену падала тень от находившегося где-то за кадром деревца. Девочка казалась странно знакомой как Летову, так и Римме. Но уловить никак не выходило.
Второй половиной помещения была его кухонная часть. Тут всё было как положено - обеденный стол был застелен клеёнкой с клубничками, а вокруг были сдвинуты табуретки в самом разном состоянии. На столе ещё оставалась сильно загрязнённая посуда и основание разбитой вазочки. Однако никаких признаков присутствия в них еды не было вообще. Пуст был и раскрытый настежь холодильник - старая советская "Бирюса". Одни лишь пустые полки. Посудные ящики, закреплённые на стене, были запылены, но хранили своё содержимое в виде чашек и тарелок. Несколько тарелок осталось лежать в раковине нестойкой башней, которую венчала чугунная сковородка. На самой большой конфорке газовой плиты остался стоять эмалироанный чайник с деревянной ручкой. Ничего примечательного.
Последней деталью была икона с рушником, закреплённая под самым потолком в дальнем углу помещения. Перед нею на полочке осталось блюдечко с обёрткой от конфеты.
Путь в подпол обнаружился под старым ковром. Он был немного сдвинут, и Летов заметил краешек люка. Оставалось только скатать ковёр в трубочку и поднять люк, чтобы спуститься вниз. В дырку втиснуться было бы немного сложно.
Тем временем Софья и Женя исследовали спальни. Очевидно, тут поселили супружескую пару - две кровати были сдвинуты и застланы одним бельём. Здесь же присутствовал стол с настольной лампой, на которой осталась раскрытая на середине книга обложкой вниз, и старый фотоаппарат в потёртом кожаном чехле. "Зенит", советская классика! В столе в тумбочках были какие-то бытовые вещи вроде непишущих ручек, баночки засохшего клея, коробки с домино, цокольный фонарик, коробка с крючками, спичечный коробок с перловкой и набор старых аудиокассет, подписанных вручную маркером. Прослушивать их предназначалось на воон том бубмбоксе на шкафу, укленном детскими наклейками-стикерами, но он, похоже, ещё до катастрофы Первого Контакта отправился на пенсию - у него отсутствовала крышка, а шнур питания был обёрнут вокруг него. Сам шкаф с зеркалом в дверце был полон одежды и каких-то полотенец, а ещё там нашелся большой и пустой походный рюкзак, к которому прикрепили двухцветный красно-белый поплавок и раскладной сачок. В этом же шкафу, на самой верхней полке, Софья нашла увесистую обувную коробку, наполненную фотографиями.
Также на стене висели стрелочные часы на батарейках, остановившиеся примерно в час и пять минут. Совпадает с официальной версией времени начала Первого Контакта.
Евгений заглянул в спальню без особого интереса, и оставил Софью копаться в своём прошлом. По пути заглянул в детскую - увидел там ещё одну кровать, расстеленную и в беспорядке разбросанную, и раскиданные по полу игрушки вроде кукол, фломастеров, скакалки и всего такого. Евгений направлялся прямо к двери между двумя раздельными квартирами. Эта дверь неожиданно оказалась хорошей металлической дверью, которая была повёрнута лицевой стороной в направлении соседей - то есть, принадлежала обитателям этой половины дома. И, чего и стоило ждать, она была наглухо заперта. Однако, в ней присутствовал глазок. Глазок? Чтобы шпионить за соседями? К чему это вообще? Из чистого любопытства Евгений сдвинул крышечку и заглянул.
Там стоял он. Человек в подранном серебристом "Пилигримме", грязном от какой-то чёрной жидкости, что сочилась из него же, стекая наружу через прорванные отверстия и, особенно интенсивно, через разбитое забрало. Евгений застал его деловито переходящего по коридору соседней половины дома из одной комнаты в другую, держащим в руке светящуюся приятным зелёным цветом палочку ХИСа. В другой его руке был штатный тангейзеровский сканер. Ещё секунда - и неизвестный скрылся бы в соседнем помещении, но тут вдруг что-то остановило его. В недоумении замерев на половине шага, неизвестный задумчиво опустил ногу обратно, а затем медленно повернулся чёрным провалом разбитого забрала прямо в сторону двери.
Второй раз в жизни Евгений смотрел этому парню, можно сказать, в глаза.