Когда точный и резкий удар матроны с хрустом снёс челюсть соглядатаю, Лес на секунду замер – он такие приколы видел не каждый день и в более насыщенные дни своей не такой уж долгой жизни, и уважительно покивал:
– Напомни мне не отпускать в твоем отношении сексистских шуток...
Он бы и дальше поболтал, но тут Бекас обратился за помощью, отчаянно долбя мелкого ратлинга и керамическому – диэлектрическому – посоху адепта нашлось вполне прикладное применение. Выбить батарею и дать в поддых.
– Да что вы будете делать... Никакого уважения... – Запричитал он и засуетился вокруг бессознательных девушек.
Снять с крюка, вытереть, предположительно холодную воду, укрыть обеих чем найдется – да хоть полотенцами или скатерками, а там и рассудить, что приводить их в сознание с помощью уксуса и битого аккумулятора будет несколько преждевременно. А ну как начнут кричать и вырываться. Только сложнее будет. Он метнулся за хоть какими, изобилующими на кухне, тележками, немалым комплектом скатерок, – а то и халатов, мало ли что найдется, – и стал готовиться паковать бессознательных девчонок в уже относительно привычное им колесное средство передвижения.
– Валим к лестнице? На лифте все равно никуда особенно не уедем. Диего, ты упоминал, что там какой-то дистанционных взрыватель на баке? Надо бы заглянуть – проверить и понять, что мы можем с ним сделать. Ну, или сразу испортить. Тоже полезно.
– Спэасбио, мужики, выручили. – отозвался наёмник и, сняв с лица фильтрующую маску, подошёл к висящей на крюке девушке.
Венера? Миневра? Да в принципе пофиг. Главное – что банде удалось вытащить их почти в полной целости. Оставалось только вывести их на пассажирскую палубу. Тут взгляд Бекаса остановился на закрывающих лицо и фигуру плащах, что носили похитители. "Больше – не меньше" – любил повторять его покойный папаша. Если привести девчонок в подобие сознание, обрядить их в закрывающую их прелести одежду, да пройти в этом хотя бы до дверей на лестницу, то манёвр определённо стоил времени.
– Тэак, сымайте с этих двоих одёжку. Проведём заложниц под видом своих. И тебя, кэарлик, это тоже кэасается.
После чего он приподнял девушку, снимая её с крюка и усадил на один из столов, вынув пропитанный слюной кляп.
Гертруда была в ярости. Внешне она, конечно, была спокойна, но кого этим обманешь? Не успел первый из похитителей упасть на землю, разбрасывая зубы из развороченной напрочь челюсти, как эта боевая дама рванула к лежащей на разделочном столе девушке.
Но не для того, чтобы помочь. Её тяжёлые ботинки обрушились на бессознательного, лежащего на полу, но всё ещё живого бугая-похитителя. Собственно, живым после этого он пробыл недолго – с настолько тщательно отбитыми внутренностями люди не живут.
К тому моменту, как эта яростная фурия успокоилась, оставшиеся двое похитителей были связаны, содержимое чемодана коротышки-ратлинга опознано как устройство для убийства электричеством, первая возможная помощь пострадавшим девушкам – оказана, а "сопровождающие" пытались определиться с дальнейшими действиями.
Гертруда бросилась к накрытой полотенцами и скатертьми Миневре, принявшись хлопотать над ней. Облегчение от того, что подопечная жива, начало покидать лицо, уступая место какой-то обречённости. Она отошла, и ботинок ещё один раз опустился на труп похитителя, отчего голова уже этого уже мёртвого человека просто лопнула.
Раздался стон. Обернувшиеся на него могли увидеть, как доставшая откуда-то огнемёт пистолетного образца Гертруда, навела тот на всё ещё пребывающую без сознания подопечную.
Между огнемётом Гертруды и девушкой возник неприметный адепт. Как ни странно, без оружия, только посох в руке, да и тот выглядел скорее как атрибут пастыря, чем орудие войны.
– Аборт это не приговор. – раздался его спокойный голос. – Прекрати, Гер. Пусть у нее родители с этим разберутся. Благо они и живы, и близко. Не многие из нас могут этим похвастаться. Да и сама она уже взрослая девочка. Заодно научится принимать взрослые решения. – тут голос стал чуть пожестче, но и то, скорее из-за явных предположений Сильваниса о том, что со взрослыми решениями во мрачном будующем сорокового тысячелетия была очевидная напряженка.
Заметив, что Гертруда на секунду замешкалась, он продолжил:
– Её отец-то уже за десятилетие не видел... И ты видела, что он все еще их любит. Наше дело, – дать шанс. Дальше разберутся набольшие и, думаю, без нашего с тобой участия.
– Ты не понимаешь... У меня... приказ.
– Тэак, кто-нибудь, потрудитесь объяснить, что тут творится? – подал голос наёмник, осторожно, с какой-то едва угадываемой заботой укладывая бесчувственную Венеру на холодную столешницу. И советую убрэать оружие. Поговорим как цивилизованные люди. В чём смысл приказа?
– Все понимаю. Но приказ затрагивал... Порочность Мутантов. Тут бы я согласился. А здесь все... – он с некоторым сомнением посмотрел на ратлинга. – Чистые граждане Империума. Да и от… Этого... у нее все равно детей не будет. Ты же помнишь, мутанты ушли вниз, а Миневру принесли сюда – наверх. Пусть и побитую, но живую. Нет мутантов – нет прямого приказа. Пусть разбираются родители. – немного занудно, но спокойно, будто и не смотрел в дуло огнемета, продолжил он. – Да и, если что, скажешь, что безопасность её сестры была бы под угрозой, если бы тебе пришлось принимать тут излишний бой. Я ради такого дела могу и от гонорара отказаться. И завершить твой приказ, если это все еще будет необходимо. Так что, или стреляй, или пойдем. We have a cruiser to burn.
Гертруда мочала. Наконец вздохнула, закрыла глаза и опустила оружие.
– Действительно. Нужно идти. Я сниму плащ с того отброса.
Уже перейдя к указанной деятельности, она добавила:
– Когда окажемся на лестнице, нам понадобятся все руки, что есть в наличии. На карлика не хватит.
–Верёвки есть? Привяжем, сам поплетётся
– Да. Это выход.
— Или связать и тащить волоком вниз по лестнице. К концу путешествия он расскажет все что знает. Кстати, спасибо, что не стала меня зажаривать, — это было бы не слишком уместным продолжением знакомства. — Сильванис усердно помогал в упаковке и проверял узлы, где это было необходимо. Одна голова хорошо, а две лучше.
А вот Диего, после демонстрации зубодробительных фокусов, вовсе не горел желанием вставать между сорориткой и ее добычей. Тем паче, что задание они выполнили, свидетель чтобы подтвердить есть. А уж конечная судьба Гвине... Мине... Венеры... короче - спасаемых баб, ему была глубоко фиолетова, если оставить в стороне чисто шкурные интересы. В андерхайве Ганпоинта к девушкам — как минимум тем, кто не умел обращаться со стволом (андерхайверы, молчать!) — отношение было примерно как к говорящим животным.
Другое дело, что за обритую девушку впрягся Лесник. А он, как ни крути, был товарищем по банде, которому не помочь в случае сторонних наездов было совсем уж не по понятиям. Даже если потом Бекас, Квилл или сам Диего выкатят ему предъяву за неуместную борзоту, это уже будет разбор в пределах банды — дело важное и правильное. Но до этого еще надо было дожить.
Поэтому, пока Лесник изо всех сил старался переубедить Гертруду, он вполне себе видел, как в спину дамы с ручным огнеметом смотрел ствол снайперской винтовки кланстера. Возможно, именно это придало ему достаточно уверенности, чтобы поколебать решимость сороритки — и когда она опустила ствол, свое оружие опустил и Диего, напоследок продемонстрировав Леснику поднятый вверх большой палец.
Перед уходом Диего самым тщательным образом пробежался по карманам убитых и углам помещения, выискивая, чего бы тут еще полезного стянуть. Ну и, разумеется, проверил прочность узлов, которые связывали пленного карлика.
Сильванису поникнувшая Гертруда не ответила, предпочтя молча готовить девушек к переносу. Карлика, к слову, привязали к ней – как к сильнейшей среди присутствующих. Тот же, увидев результат её удара, проблем предпочёл себе не создавать и вёл себя тихо-тихо. На милосердие, он, вероятно, не рассчитывал, в отличие от быстрой смерти.
Когда все приготовились, группа выдвинулась. Шли медленно, прислушиваясь к окружению. В условиях разряженной батареи ауспекса это был единственный вариант не напороться на нежелательную встречу, тем более, что охрана к этому моменту уже успела вернуться.
Сам путь не занял много времени, хоть и пришлось немного повилять по лабиринту узких коридоров. Спуск по лестнице служебной шахты также не доставил проблем. Вскоре все оказались на уже знакомой площадке, где Адамс успокаивал своего перебинтованного подопечного, а пришедшая в сознание Иоланда молилась над чьим-то накрытым окровавленным куском ткани телом. Ещё три тела лежали в стороне.
Все почувствовали облегчение. Пришли.
Встреча вышла на удивление тихой, учитывая обстоятельства. Матрона, отведя в сторону свою помощницу, задала той несколько вопросов. Ответы её не порадовали, судя по лицу, но бросаться что-либо делать она не спешила.
Объяснить ситуацию поспешил Адамс.
С его слов, нападение на каюты, которого так опасались, всё-таки произошло. В результате в каютах в живых не осталось никого, а вылезшие не к месту на разведку Кастус с Шепардом наткнулись на копающихся в сейфе мародёров. В короткой перестрелке сейф сдетонировал. Юный аристократ, отделавшийся лёгким испугом, донёс закрывшего его собой арбитра на лестницу, но сделать ничего уже было просто нельзя. Двигаться куда-либо, имя на руках кучу бессознательных пленных и раненых было неразумно. Тем более, из вентиляции временами доносилась стрельба. Вскоре очнулась Иоланда, одобрившая решение. А потом, спустя некоторое время спустились и остальные.
Сама вышеупомянутая Иоланда, к моменту окончания рассказа завершившая допрашивать подчинённую и ждущая в сторонке, сдержанно поблагодарила Диего, Гонтари и Сильваниса, а так же пообещала организовать поддержку в лечении Юлиана. Денег с собой у неё с собой по понятным причинам не оказалось.
Оставалось лишь ждать, пока ситуация немного успокоиться и молиться, чтобы каюты не были разворованы до конца.
Через час дверь снизу открылась, и в сопровождении нескольких бойцов поднялся Квилл.
– И что вы тут сидите? Всё завершилось.
– Жить хотим, отче.
Жизнерадостно отозвался адепт, закончивший перепаковывать трофейное оружие. В отличие от остальных, денег у него в анамнезе не наблюдалось, в отличие от странноватых этических заморочек. Пока не пришел Квилл, Сильванис вполне дружелюбно посматривал на ратлинга, но впечатление от этих взглядов было несколько двоякое, – похоже он собирался пленника то ли сожрать, то ли изнасиловать, то ли одно во время другого и не совсем ясно в какой последовательности. Похоже, часть произошедших событий оставили на нем куда как значимый отпечаток. Так что, ко времени прихода Квилла, мелкий должен был чувствовать себя уже «несколько некомфортно».
Во время консультаций Гертруды с начальством, он как мог бросал взгляды поддержки и, в общем, был готов постараться принять удар на себя, раз уж и правда именно он убедил её удержаться от огненного очищения...
Преподобный заметил связанного и слегка избитого ратлинга.
– А вот это уже хорошо. – он повернулся к одному из безопасников. – Вот этого – к капитану. Псайкер – мой человек. В апокатерион. Вот эти трое – тоже. Проводите их куда-нибудь, где чисто и можно отдохнуть без трупов под боком...
Он прервался получив пощёчину от подошедшей Иоланды. Потом вторую. Третий раз он не позволил себя ударить, перехватив руку.
– Давно не виделись...
Дальнейшего никто из сопровождающих уже не видел, так как охрана мягко, но настойчиво повела их в новые, более удобные и комфортабельные каюты.
***
Несколько суток новостей не было, а сами сопровождающие покинуть свои новые апартаменты не могли. "Во избежание проблем". Именно эту формулировку использовал стюарт, сообщивший группе об этой особенности их нового места обитания.
Впрочем, обыск никто не проводил, еду регулярно доставляли и убирали, из вентиляции никто не лез – всё было достаточно тихо и спокойно. Так почему бы и не отдохнуть?
А потом на пороге появился наниматель, сверкающий белозубой улыбкой и шикарным фонарём под глазом. Невзрачный балахон сменился уже знакомым франтоватым нарядом.
– Заварили же вы кашу.
Остановившись, он запустил руку в недра своего одеяния и извлёк на всеобщее обозрение конверт.
– Знаю, что Иоланда обещала вам по полторы сотни. И вас тогда было пятеро. Плюс премия за колдуна. Итого в этом конверте тысяча тронов.
Конверт улёгся на стоящий по центру стол.
– А теперь я бы хотел поговорить о провалах и успехах. Во-первых, основная моя просьба на этот переход всё-таки не была выполнена. Это минус. Все вещи и документы уничтожены, за раскуроченную взрывом каюту нужно заплатить.
Квилл обвёл глазами собравшихся.
– Кое-какие вещи были мне действительно дороги. Как память. Однако это не такой большой минус, как если бы документы были похищены. Хотя стоит признать, что вашей заслуги в этом нет. Комис и Кастус заплатили жизнями за это упущение.
– Вам хотели вменять убийство служки. Того, убегающего на лестнице, которому умудрились отстрелить ногу. Но тут удалось отделаться штрафом. То ли дело убийство охранников. Если бы вас обвинили в таком, то замять дело так просто бы не вышло. К счастью, упущенный вами свидетель не смог ничего никому рассказать.
– Юлиан, ваш товарищ, выжил. Однако без последствий его выходка не прошла. После всех этих воткнутых железяк его сердце просто не будет работать. Нужна замена. А это весьма и весьма дорогое удовольствие, даже с поддержкой Эклезиархии. Его четырёхсот тронов, – кивок на конверт, – не хватит.
– Тем не менее, девиц вы спасли. Шшш... – преподобный потёр синяк. – И даже не пришибли важного свидетеля. Действовали не по указаниям, а по меняющейся обстановке. На рожон понапрасну не лезли. Это – несомненно, плюс, что перекрывает даже ваше неимоверное и немного неуместное любопытство.
Пауза.
– Впрочем, именно таких я и искал. Предлагаю вам постоянный найм на благо Империума и Золотого трона. Оплата согласно вашей специальности, плюс премии и покрытие транспортных и жилищных расходов. Трофеи, ежели не запретные, ваши. Трофеев, к слову, будет достаточно – теперь, когда знаю, на что вы способны, полагаю вам можно доверить что-то более серьёзное. Если не согласны, то жаль. Но что поделать, в таком случае процедуру очистки памяти я оплачу.
— Несмотря на то, что псайкер у нас немного психопат... — Скромно начал Сильванис, словно и не раздумывал недавно вычерпать глаза ратлинга ложечками для оливок. — И склонен к радикальным решениям, он, очевидно, пожертвовал собой тогда, когда это было важнее всего. Вероятно, спасая всех нас от участи, ужас которой мало кто из присутствующих может себе представить. Товарищи остановили меня от того, чтобы добить его на месте, что я считаю... Весьма человечным и донельзя, на грани преступного, безрассудным. Тем не менее, я готов вложиться в его железное сердце при следующих простых условиях...
— Первое и главное. Он должен быть проверен на... — Голос подвёл Леса, и он вынужден был сделать паузу. — На то, действительно ли он все еще тот, с кем мы садились на корабль. Нам же нужны знания и конкретные указания на то, что же необходимо делать в будущем в подобных ситуациях, когда, по крайней мере, непосредственно сам псайкер предполагает худшее.
– Насчёт этого... я бы попросил не распространяться.
— Вот оптимист Вы, отче. — Отметил уже практически официальный полковой писарь. Он бы добавил «и не лечитесь», но это было как-то неудобно. Начальство все-таки. — А почем нынче память почистить? А то насмотрелся я тут... Всякого.
- Во многих знаниях, Сильванис, многие печали - Квилл покачал головой.
_______________________________________________________________________________________________*
У них получилось. Они предотвратили последовательно газовую атаку, матросский бунт и военный переворот, устояли против темного колдовства и кошмаров из варпа, спасли обоих девок и даже захватили одного из похитителей. Но только вернувшись в точку старта, поняли, какой ценой далась им победа.
Решение разделиться оказалось для роковым для третьей части их команды. Таинственные налетчики напали на каюту, которую охраняла лишь Комис — и в неравном бою ее положили. А когда Кастус с Шепардом пришли на помощь, было уже поздно. Все, что они смогли — достойно отомстить за гибель техножрицы. Взорвав мародеров вместе с сейфом, ценой жизни Кастуса.
Глядя на окровавленные тела, прикрытые простыней, Диего в первый раз за последние несколько лет испытал... стыд. Даже в тот приснопамятный вечер, когда он пришел в разгромленные «Три Чешуйки», набитые трупами «Ржавых Котов», ему не было так гадко. Он не без оснований винил себя в смерти Комис, к которой успел проникнуться определенной душевной теплотой. Поэтому остаток сцены воссоединения провел в мрачном молчании. Единственно, улучив минутку отозвал Квилла и в нескольких словах изложив ему историю своего знакомства с Сыновьями Аида — и то, что он видел их на корабле. На его реакцию ему было почти наплевать — равно как и на трогательную сцену воссоединения влюбленных.
________________________________________________________________________________________________
- По ходу, загремели мы на кичман.
Во всеуслышание объявил Диего, когда за остатками их бодрой банды закрылись двери апартаментов. Комфортные условия, кормежка по заказу и доступ к алкоголю не обманули чутья кланстера — их новый дом стал для них тюрьмой. «Во избежание проблем», ага... На кичу именно за этим и отправляют. Что же, оставалось провести свое заключение с максимально доступным комфортом — что Диего и сделал.
Все несколько суток, пока томилось их пребывание в «наградном изоляторе», Диего не расставался с бутылкой. Причем в самом буквальном смысле. Ежедневно заказывая амасек и вино из офицерских запасов, он по старой кланстерской привычке оборачивал бутылку в непрозрачный пакет и так и перемещался по каюте, не расставаясь с ней даже в душе или сортире. Впрочем, товарищи по несчастью быстро заметили, что несмотря на огромные дозы потребляемого алкоголя — судя по тому, как часто он отправлял бутылки в мусорку - Диего ухитряется сохранять общую адекватность и более-менее пристойный внешний вид. А сопоставив поведение кланстера с тем, как быстро он нашел общий язык и завязал дружбу с обслуживающим их стюартом, легко поняли подоплеку его действий.
Диего просто грамотно разыгрывал сданные ему карты, подогревая дорогим алкоголем приставленного к ним слугу и выпытывая у него интересовавшие кланстера сведения, затем делясь ими с товарищами. Так и бравая команда узнала, что во время бунта были убиты некоторые офицеры, в том числе старшие.А сам бунт, по официальной версии, случился из-за того, что набрали трусов, которые забоялись варпа. Потому капитан ходит злая и наводит порядок - собирает вооружённые отряды, которые лезут чистить тёмные трюмы. "Нижние" ещё ропщут, но уже не так сильно. Преподобный Квилл почти всё время занят тем, что проповедует и исповедует. Всех. То в часовне, то среди офицеров. К госпоже Вольному Торговцу так же заходил несколько раз. Сам тоже молится, вместе с некоторыми пассажирами, которые вроде как тоже из Церкви. Лейтенант Иуда? Пьёт. Много пьёт.
К сожалению, на вопрос о том, кто держит нижние палубы и как на них выйти, стюарт не ответил. Мол, боится он такое выяснять. Ну да и хрен с ним - идею о том, чтобы наладить "грев" местных авторитетов офицерским алкоголем, Диего уже сформулировал и не собирался так просто забывать.
Наконец, алкомарафон Диего закончился - с появлением Квилла. Простенький балахон сменился на нормальный шмот, а вот рожу их босса украшал внушительный фонарь. Однако, судя по белозубой лыбе Квилла, ему он ничуточки не мешал.
Выступление Квилла и последующий трёп с Лесником Диего выслушал в недоуменном молчании. Кланстер проснулся не так давно, но уже успел немного принять, поэтому чувствовал себя расслабленно. По крайней мере - достаточно расслабленно, чтобы не начать ругаться сразу, а дослушать до более-менее логического завершения.
После чего поднялся со стула и заговорил.
- Босс, я, может, тупой и не шарю, но пока как-то непонятно выходит.
Сделав короткую паузу, он принялся излагать.
- Поперву - то, что ящик с вещами и документами не удержали - базару нет, наш косяк. Хотя, если уж напрямую - именно наше неумное любопытство позволило отделаться хотя бы так. Кабы не впоролись мы в этот кипеж с девицами - потравили бы нас всех газом, как крыс в тупиковом тоннеле, и слямзили все, что нужно. А так хоть реально врагу ничего не досталось. Пускай даже ценой жизни наших.
- У-вторых, условия, конечно, шикарные. Но вешать на нас оплату зашивания дыр, полученных на деле - это прям аще не по понятиям. Этак мы за пару-тройку походов окажемся вам по гроб жизни должны. Тем паче что, как я понял, наш псяка себя вскрыл не по дури, а чтобы нас всех спасти от лютого пиздеца. Чёт я аще не помню, шобы героев за подвиги ещё и на бабки ставили.
- У-третьих, у меня для вас есть прекрасный кандидат на то, чтобы оплатить и разгром комнаты, и ремонт тушки псякера, и ещё нам на моральный ущерб останется. Кто это? А ляди-капитан. Почему она? А от почему:
Выставив левую руку вперёд, он принялся правой загибать пальцы на ней, сопровождая изложение своих мыслей.
- Мы - а точнее, все мы, включая вас, босс - оказались главной причиной, по которой ейная пафосная задница до сих пор занимает капитанских мостик, а не отправилась в нижние трюмы для тесного общения с простыми матросами. Ну или в верхние каюты - для удовлетворения личных нужд нового капитана. Думается мне, что уже за одно это она нам всем по гроб жизни должна.
- У-вторых, какого аще хера? Я ж правильно понимаю, что в наши билеты на эту посудину входила такая тема, как охрана силами корабельных легавых? А на нас уже успели дважды напасть, натравить колдуна и демона, убить двух ценных спецов, и едва не спиздили архиважные документы, принудив нас их взорвать. Так что за все это неплохо было бы с капитана спросить и, соответственно, получить. Причём я готов спорить на любимый обрез, что нашу предъяву по этому поводу с удовольствием поддержит Иоланда.
Сделав паузу, он закончил речь.
- По тому, что Лес задвинул, возражений не имею.