Поющий вальхаллец вместо нот начал кашлять кровью, а сыр в его песне превратился в кровоточащую печень, отчего лиса ужаснулась и умерла в приступе инфаркта.
Лысый Череп умиляется неосведомленности слуги Архитектора Судеб. Видимо, Владыка Перемен настолько переменчив, что решил одурачить даже своего самого верного адепта Душелова. Похабные развратники смогли обмануть тзинчита? Неслыханный позор. Не по той же неслыханной глупости Тысяча Сынов потеряли Просперо? Лысому Черепу сразу припомнился гневный биф Аримана, когда ему донесли, что у них Просперо горит:
Азек Магнусович Ариман
"Просперо"
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Просперо, спаленное пожаром,
Имперцу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит весь Вихрь
Про день Просперо!
— Да, были астартес в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Не будь на то имперцев воля,
Не отдали б Просперо!
Забил заряд я в болтер туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат шакал!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Прилег вздремнуть я у мультимелты,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал шакал.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто бронешлем чистил весь избитый,
Кто пиломеч точил, ворча сердито,
Браня имперцев подлых.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Шакалы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Титаны с пустотными щитами,
Дредноуты с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Пел керамит, цепь визжала,
Рука бойцов пилить устала,
И бомбам пролетать мешала
Гора кровавых тел.