Ирремид успешно покинул архивы библиотеки тем же путем, которым вошел: забежал за злосчастный угол, вернулся в коридор, взял хороший разбег и одним прыжком запрыгнул в то самое окошко. Прыжок вышел неидеальный: зацепиться за раму удалось только передними когтями, но этого вполне хватило для успешного возвращения в чистое и безопасное кафельное убежище. Здесь, друид перевел дух и произвел первичный осмотр себя-любимого. Новости были хорошие: целы были не только уши-лапы-хвост, но даже чистота и здоровый блеск кошачьей шкурки.
И что самое главное, Ирремиду удалось вернуться в окрестности читального зала как раз в тот момент, когда внутри начались массовые аресты.
* * *
- А она была с ним! - зашипела девочка с рюкзаком, заметив приближение Сарики. - Эти книги на вынос, по акции! Нам разрешили их забрать, вы не имеете права!
Подружки дерзкой сироты в это время всячески ее успокаивали, заслоняли собою от стражницы, на которую смотрели с непонимающими (но на всякий случай извиняющимися) улыбками - но одновременно цепко держали за локти и, кажется, мягко не давали ей броситься наутек. Что характерно, Сарика готова была поклясться, что если и видела вчера этих конкретных девчат - то в учебном кабинете, за партами. Можно было предположить, что оживление детей было вызвано вчерашним поведением Виджая (который совершенно бессовестно конфисковал у сирот последние волшебные безделушки). Но вот только как к этому была причастна Сарика - загадка. К чести девочек, строгому совету стражницы они коллективно вняли - и замерли на месте как вкопанные.
А вот старика-библиотекаря держать за локти было некому. Услышав, что его просят не оказывать сопротивление своему аресту, он в порыве вдохновения развернулся на пятках и дал деру:
- Живым меня не взять! - провозгласил он. - Пьяный стражник внука переехал - и ему ничего! А мне жалкие сто золотых простить не можете! Лучше умереть, чем гнить в казематах! Сатрапы! Другие годами воруют, и им ничего не делают - а я книжку продал в коллекцию, внуку протез купил... Где справедливость? Тираны! Сатрапы!..
Вторую половину своего обличительного монолога старик зачитывал, лежа на полу. Будучи старым интеллигентом, он не сумел оказать сколь-нибудь значительного сопротивления молодым и профессиональным защитникам закона - да в общем-то и не пытался. Сбежать у него тоже не вышло - по тем же, в общем-то, причинам. У Виджая сложилось впечатление, что дедушка сопротивляется скорее по политическим мотивам, нежели по причине сколько-нибудь весомой вины. То есть, конечно, сто золотых - это кража в крупном размере, и наказывается обычно довольно сурово. Можно было сказать с уверенностью, что если суд подтвердит это эпическое признание, деду больше в библиотеке не работать. Но если принять во внимание состояние здоровья человека и его расовую скоропостижность бытия, встать в положение любящего деда (тем более, если внук действительно пострадал без вины) - то, глядишь, присяжные дадут десяток лет условно?
Дворфийка наблюдала за унижением коллеги под весом Виджая с плохо скрываемой тоской в мудрых и добрых глазах.
* * *
Когда мадам из Шестого бюро явила свое истинное лицо, дважды арестованная директор библиотеки отреагировала на это каким-то особенно нелепым кивком и окинула взглядом Пилар и Лорелай: вот, мол, угадала же. Шестое бюро не дремлет.
Речь Лорелай - то ли от возмущения, то ли от удивления - неожиданно переродилась в дикую смесь общего языка с эльфийским, вдобавок произнесенную густым говором урожденной жительницы Пимы. Пиманские эльфы, как успела убедиться колдунья за свое короткое пребывание в Гирапуре, крепко ассоциируются у местных жителей с эльфийским террором в целом и с тирахарскими экстремистами в частности. Произнося свою пламенную речь, девушка могла во всей красе наблюдать всю гамму чувств, что отражалась на лице сержанта Габриэль. "О боже, нет!" - говорили ее поднятые брови вначале. - "Неужели я сглупила и арестовала невиновных коллег?" К концу же речи, ее ехидная усмешка не выражала ничего кроме: "Эти террористы на самом деле какие-то клоуны." Быть может, Пилар сумела бы произвести на коллегу из другого бюро более благоприятное впечатление, но тут из сумрака коридора вынырнула Канти со значком и шпагой.
Сержант Габриэль отреагировала на появление заточенной стали вблизи своей головы сравнительно достойно:
- Пожалуйста, не махайте оружием, Канти Лал. Нанесение увечья сержанту стражи, находящемуся в форме и несущему служебные обязанности - нарушение. Равно как и его арест. Давайте поговорим как коллеги.
Выдвинув такое предложение, мадам из шестого попыталась уйти от клинка Канти в сторону, одновременно поворачиваясь к ней лицом (но также не упуская из виду троицу возле окна).
- Вы говорите, эльфийки с вами? - уточнила дама, кинув какой-то особенно недоверчивый взгляд на Лорелай. Та, впрочем, значок далеко не убирала. - Допустим. Но это я веду слежку за подозреваемыми в незаконном изучении темной схемы, уже почти пять... семь недель. А вы мешаете, соответственно, мне.
- Предлагаю наладить сотрудничество, и сделать это оперативно. У госпожи директора на шее эфирная нитка.