Пилар выслушала человека, представившегося Ирремидом, с настороженным вниманием, не замечая за собой, как выстукивает пальцами по подлокотнику кресла какой-то мотивчик. Мыслями она была дома, с семьёй. С отцом и матерью, которые никогда не послали бы за ней «убийцу драконов и похитителя луны», если бы им просто нужно было увидеться с дочерью — даже ради очень-преочень серьёзного разговора. В конце концов, есть почта, и родители прекрасно знают, где она живёт… Если это только не очередная мамина «проверка», конечно. Пилар вздохнула.
— А кто конкретно вас послал? — серьёзно спросила она Ирремида, а затем склонилась к уху Канти и прошептала уже ей: — Ты вообще о нём что-нибудь знаешь?
— И я здесь по делу, — добавила она всё так же шёпотом, некомфортно сглотнув при очередном упоминании Гесера, — я нашла кое-что. Зацепку. В городе пропадают молодые люди, и почти все они дворяне, и все они, кхм, как бы это сказать… ну… понимаешь…
Что Канти должна была понять, Пилар так и не успела высказать, потому что на бельэтаж влетела ещё одна эльфийка и попыталась взять её под арест! На секунду Салинас замялась, а потом, как будто поняв что-то, отпрянула от Канти и вскочила с места, упрямо склонив голову, и её рука рефлекторно дёрнулась к поясу.
Подозреваемая? Она — подозреваемая? Она вдруг отчётливо вспомнила, чем закончилась её ночная встреча с другими стражниками. Со «своими».
Пилар нервно хохотнула.
— Вы меня разыгрываете, так? — начала она, сперва неуверенно, но с каждым словом всё больше и больше распаляясь, и вскоре её полушёпот стал похож на шипение змеи. — Развлекаетесь? Специально шли за мной? А знаете что? Я тут, вообще-то, устроила слежку. За подозреваемым! И весь этот… Вся эта толпа!.. Вся эта толпа вообще не помогает! — Пилар сердито взглянула на всех по очереди, остановив взгляд на эльфийке, направившей на неё шпалу. — А ты ещё кто такая?
Она чувствовала себя глупо. Ещё пару минут назад Пилар пребывала в твёрдой уверенности, что отлично устроилась тут, на бельэтаже, что никто не обращает на неё внимания, что она, напротив, видит всех… а теперь на неё смотрели четыре пары глаз — ещё птица эта дурацкая! — и чего-то ждали.