Пока девушки общались с экспертом по преступному миру, Ирремид окончательно завершил допрос гимназистки - и вернул ее под охрану. Девочка, разумеется, осудила такое развитие событий - но к ее чести, сделала это молча.
Собравшись в атриуме посреди штаба, трое обсудили дальнейшие свои действия. Канти, пострадавшая в бою но не растерявшая прыти - хотела сходить на рынок присмотреть себе трость. Нехитрый этот инструмент должен был помочь оперативнице уверенно стоять на ногах. Ирремид собирался потратить следующий час на раздумья и медитацию. Лорелай... Лорелай была по факту предоставлена самой себе. Сотрудники девятого бюро разошлись каждый по своим делам, договорившись собраться вновь в половине второго часа дня у главного входа в театр "Современник".
* * *
В следующий раз, когда стражницы и друид встретились, жара непостижимым образом только усугубилась. Канти давно адаптировалась к подобной погоде, как и Ирремид - это была далеко не первая вылазка друида в каменные джунгли. А вот Лорелай, прибывшая в Гирапур не так давно - немного изнывала. Благо, над улицей, где располагалось увенчанное бронзовым куполом здание "Современника", были натянуты лазурного цвета полотна, создававшие здесь приятную тень.
Вход в театр располагался позади широкого окруженного квадратными колоннами портика. Большие деревянные двери были распахнуты настежь. Их не охранял никто, кроме небольшой стайки дневных сов, что пережидали солнечный жар на перекладинах между колонн под крышей портика. Из здания доносились голоса: кажется, здесь шла репетиция.
Марик Бессмертник, директор "Современника", нашелся внутри быстро: тридцатилетний расовый человек c сальными темно-русыми волосами, он сидел в зале на заднем ряду партера. На коленях директора лежала небольшая стопка бумаг, а на соседнем с ним сидении лежал сервотрон в форме собаки с комично-короткими лапками. Поначалу, директор не желал иметь никаких дел с дневными гостями - но, увидев жетоны, смирился:
- Ати Деви? Рост метр тридцать, красная куртка, каштановые волосы? Да, знаю такую. Она сирота, делает у нас всякую мелкую работку. Не на окладе, а так: как работала, так и заработала.
- Вчера должна была явиться, верно. Не явилась. Вместо нее Саулу посадил на стирку - это актриска молодая, вы ее еще не знаете. Тоже из сирот, кстати, - директор махнул своей костлявой рукой в направлении сцены, где зачитывали диалог двое мужчин-человеков и девушка-ведалкен в белой маечке и шортиках. - Вон она, синенькая.
- А что натворила девка-то? Украла чего?
Пока Ирремид и Лорелай вели опрос директора театра, Канти, которая изначально предполагала, что театр окажется тупиковой веткой расследования, осматривала интерьер и гостей. "Современник" был совсем небольшим заведением, которое несмотря на свою почти двухсотлетнюю историю особого престижа не заработало. Помещение, тем не менее, тут было просторное: перед просторной сценой располагались девять рядов партера, над ним полукругом нависали бельэтаж и один балконный ярус.
Первые ряды партера были закиданы каким-то тряпьем и заняты театральной труппой: здесь сидели и обедали несколько актеров, а немного неподалеку сидели два ведалкена: парень и девушка. По их одежде можно было предположить, что они работают здесь техниками. Сладкая парочка сидела и играла в нарды. Прямо перед сценой мерял пол шагами режиссер, а в стороне от этой активности сидела девочка того же возраста, что запертая в штабе девятого бюро Адити - и что-то шила.
На репетиции были и зрители, хоть и немного: они занимали места в задних рядах партера и на бельэтаже. В основном это были скучающие дворфы с сединой на висках, но были в этой закономерности и любопытные исключения. Например, на бельэтаже прямо возле сцены сидела интересная парочка: аристократического вида молодой дворф и человеческая девушка, одетая по моде эльфов-биштахар. Дворф смотрел на сцену скучающим взглядом и что-то неторопливо рассказывал. Девушка с улыбкой его слушала, время от времени бросая задумчивый взгляд на сервотрона-самописец. А на противоположном от парочки краю бельэтажа сидела темноволосая эльфийка с почти детским лицом, которое показалось Канти смутно знакомым.
Стоп - остановила себя на мысли Канти. Это, кажется, Пилар.
* * *
Чтобы понять, что в театре забыла молодая госпожа Салинас, нужно вернуться во времени на день. Вчера, узнав, что пострадавшего от магии капрала Мурата Дубари собираются запереть в камере, подобно преступнику, Пилар вызвалась вместо этого лично проследить за тем, что он будет доставлен домой в целости и сохранности - и заодно проследить, что за горе-стражником нет хвоста.
Сходив вместе с капралом в кафе, Пилар быстро убедилась в двух вещах. Во-первых, никто за капралом не следил. Во-вторых, он, кажется, решил приударить за своей "нянькой". Начинание это было однозначно похвальное: значит, боец уверенно идет на поправку и долго горевать об утраченной красоте не собирается. Кроме того, молодой человек умел преподнести себя женщине - хоть и был, как смогла убедиться после недолгой светской беседы Пилар, тем еще пустозвоном. Решив, что капралу ничего не угрожает, Пилар отвела его домой - на поруки брата. Слово за слово, ее уговорили остаться на ужин.
За едой, Пилар услышала о том, что городская стража расследует серию загадочных смертей: в водах канала, на берегу которого среди всего прочего стоит штаб девятого бюро, регулярно находят трупы утопленников-дворян. Тел этих накопилось уже три десятка. Всплывают они с периодичностью примерно раз в неделю, и никогда не несут на себе следов (прижизненного) насилия. В основном, утопленниками становятся дворфы и эльфы. Среди трупов встречаются представители обоих полов, хотя мужчины - чаще: из тридцати тел, только семь принадлежат женщинам.
Тема почему-то никак не хотела уходить из разговора, и брат капрала Дубари (учитель в гимназии) выдвинул весьма продуманную и даже местами подкрепленную доказательствами теорию о том, что все это - аристократы-онанисты, которые впадают в депрессию от того, что с самого детства каждая их потребность подвергалась немедленному удовлетворению. Лишенные вызова, конфликта и борьбы - аристократические организмы впадали в уныние и заставляли своих хозяев топиться.
Капрал, который, оказывается, был знаком со следователем, который ведет это дело - был горячо с братом не согласен. Возникший накал страстей (и, возможно, алкоголь) каким-то образом побудил Пилар, тоже, ввязаться в расследование. Она потащила капрала Дубари в участок, где они посреди подняли дела утопленников и искали в них какие-то точки соприкосновения.
Такой точкой, довольно ожидаемо, оказался постоялый двор "Вишневая Дверь" на пересечении района Одиннадцати Мостов и юго-западного Зеленого Колеса. Капрал Дубари немедленно оживился, едва услышав это название. Молодой стражник поведал Пилар, что гостиница эта давно и надежно обжита куртизантками, увеселителями и людьми подобных профессий. Владелица гостиницы, госпожа Амара, была твердо уверена, что деньги не пахнут - а потому не лезла в личные дела своих гостей. Кроме того, госпожа Амара содержала при своем дворе ведьму-повитуху, психотерапевта и адвоката: в общем, полный набор.
Обрадовавшись прорыву в деле, капрал Дубари попытался отыскать следователя по этому делу - сержанта Асравана Тапу. Тот, к сожалению, на своем месте отсутствовал, и капрал оставил ему на столе сообщение. С чувством выполненного долга, капрал повел Пилар в гости к своей сестре. Сестра его была изобретательницей, которая пыталась организовать собственную мастерскую по производству сервотронов-собак. По словам капрала, творения его сестры были совершенно уникальны, потому что механические собаки обладали живым и преданным характером - точь-в-точь настоящее животное.
К сожалению, далеко уйти им не удалось. Воспользовавшись наступившей темнотой, на капрала и Пилар совершили нападение неизвестные люди, одетые в униформу городской стражи. Оперативнице девятого бюро удалось дать врагам достойный отпор - но молодому стражнику повезло меньше: бандитский меч пропорол ему живот, лишь чудом не повредив жизненно важные органы. Нападавшим в конечном счете удалось сбежать - но перед этим Пилар успела выяснить, что послал их некто по имени Камиль Маджан.
Камиль Маджан был родственником Рипу Маджана - консула Налогов и Финансов Каладеша. Это был молодой дворф-аристократ, в руках которого были неограниченные ресурсы, и чьи интересы, по-видимому, задели капрал Дубари и молодая наследница семейства Салинас. Спрятав тяжело раненного капрала в надежном месте, Пилар решила проследить за своим высокопоставленным врагом.
На этом моменте мы возвращаемся в настоящее время. 6 мая, два часа дня, постановочный зал театра "Современник". Пилар, незаметно проникшая на репетицию новой постановки, делает вид, что следит за активностью артистов. В действительности - она наблюдает за усевшимся на бельэтаже напротив нее молодым аристократом Камилем Маджаном. Тот, кажется, даже не подозревает, что за ним следят: он скучает в своем кресле и рассказывает о своей жизни девушке-психотерапевту. Девушку, его спутницу, зовут Аренисси. Она живет и работает в "Вишневой Двери" - в гостинице, которая связывает между собой тридцать недавних утопленников.
В это время, в зал вошла Канти Лал в сопровождении двоих спутников, предъявила жетон директору театра и начала его о чем-то допрашивать.