Из офиса Китобоев Виджай выкатился в униформе стражника, не забыв прихватить сумку-рюкзак с вещами и нацепить на ухо эфирную нить. На голову он нацепил синий тюрбан, худо-бедно защищающий от палящих лучей солнца, на пояс повесил дубинку, на кармашек рубашки - жетон стражнический. Всем стражникам стражник. Только без кольчуги. Но ее в такую погоду надевать было подобно смерти от самозапекания.
А выкатился Виджай, между прочим, не сам по себе, а из подземного гаража на самоходной повозке, самой любимой из всех содержащихся там. Конечно, самые мажоры летают на воздушных корабликах, но вот настоящие деревенские парни, закаленные трудовой жизнью сызмальства, больше умеют обращаться с самоходными тягачами разного рода, используемыми и для перевозки груза, и для вспахивания полей, и для чего только ещё.
Подхватив по пути Андхира, дворф потарахтел на эфирном топливе прямиком к участку стражи, где должны были храниться улики.
Затык в участке Виджаю не слишком понравился. Дворф думал, что он, будучи сотрудником 9-го Бюро, будет получать от обычных стражников, как нижестоящих по иерархии охраняющих безопасность города, всё необходимое с потрохами, без всяких санкций со стороны начальников. Собственно, это Виджай и сообщил встретившему их сержанту-дворфу, добавив, что такие бюрократические препоны, увы, могут помешать важному расследованию, и поблагодарив его за то, что сержант сделал всё для него возможное и показал улики. Хотя и визуального осмотра улик хватило, чтобы понять, что ничего толкового стражники не собрали. От подгорелых лоскутов толку было мало.
В осмотре эфирного резервуара Виджай поучаствовал скорее как сопровождающий Андхира, слушая информацию и осматривая место, до которого так хотели добраться демонстранты.
После всего этого дворф, высадив Андхира, оставил самоходную повозку в участке стражи, а сам пошёл в ближайший общественный туалет и там забился в кабинку. Следующие несколько минут Виджай активно занялся делом, а именно — открыл сумку и вытащил из неё уличную одежду. И переоделся в неё. Тюрбан снял и надел обратно, но уже обратной, белой стороной вверх. Униформу стражника аккуратно сложил, как того позволяло пространство кабинки, и спрятал вместе с дубинкой в рюкзак. После этого дворф покряхтел пару минут для проформы, пошелестел тонкой, рвущейся от любого движения бумагой и спустил воду.
На улицу вышел уже совсем по-другому одетый дворф. Эфирную нить на ухе закрывал сбитый набок тюрбан. Виджай чувствовал почти физический дискомфорт от того, что неаккуратно, по-залихватски нацепил головной убор. В таком виде он побрёл на рынок собирать сведения.
Сперва Виджай решил проверить, что пишут в газетах, но вот тратиться на них он совершенно не хотел. Медяк бережёт серебряк, серебряк — золото, как говорится. Поэтому дворф послушал, что выкрикивают мальчишки - разносчики газеты, почитал глазами заголовки на первых страницах в киосках. Если уж найдётся что-то стоящее внимания, то можно будет и купить газету.
А уж затем он просто попёрся по рынку, слушая всё подряд и рассматривая разложенные под палатками товары. Жара его допекала. И вот вроде всё не то, как вдруг он заслышал акцент Вагды у типа, который расспрашивал о чем-то торговцев. Ненавязчиво Виджай пошёл в том же направлении, в котором по торговцам держал путь эфиридный земляк.
— Ух ты! — искренни воодушевился дворф, вклиниваясь в беседу. — А пощу-упать ткань можно? Работает, на себе покажешь? Бумаха белая на нее есть? Дорога вещь, конечно, но того стоит! А ещё что-то такого рода есть, подешевше только? Хороши вещички у красного лотоса и армии...
Зацепка с плащом-невидимкой выходила мощной. Вот и вскрылся секрет, как Шапочка незаметно возникала среди демонстрантов.
— Ужас какой! — выразил Виджай про Чандру. То, что она отца и всю деревню сожгла, он не слыхал. — Что же она с прохвостами всякими связалась! Чародеев больше же не преследуют. Как вы считаете?