В непонятках, Брут почесал голову:
- Так мне можно идти?
Косматый смерил волка строгим взглядом, а затем указал копьём на его ноги.
- Ты сильно ранен был. Тебе нельзя идти в таком виде.
- Пожалуйста, мистер Волк, побудь ещё немного. - заговорила женщина на подстилке, - Я хочу, чтобы у моих мальчиков был ещё один брат или сестра. Но они уже не могут этого сделать, а ты можешь, я уверена.
- Так я уже сделал. Мне надо идти, иначе плохой человек уйдет и я никогда не найду Софиту.
- Ты не можешь знать наверняка. - мужчина, кажется, начал сердиться, но в последнюю секунду обратился к женщине, - Ма, что делать?
- Мой мальчик уже взрослый и может сам принимать решения. - пробормотала наркоманка, растягиваясь на подстилках и ловя очередную волну прихода, однако выразилась достаточно внятно.
- Ладно... - косматый насупился, но смирился с ответственностью, - Можешь идти. За то, что взял наши вещи без спросу, я бы тебя убил и съел, но если мать снова родит, будет хорошо. Можешь идти, если хочешь. Мы с братьями подарим тебе что-нибудь, чтобы звери тебя не убили.
Волк кивнул и отправился на улицу, для того что бы одеться. А потом уже будет ждать, когда ему вернут копье и принесут "подарки".
Несколько поменьжевавшись, он сказал:
- Быть может, когда нибудь я буду рядом идти и могу попробовать снова.
- Ты здесь и ты жив потому, что так мать захотела. - ответил мужчина, пропуская зверолюда мимо себя.
Как ни странно, но в интонации волк не почувствовал какой-то злобы и угрозы. Косматый говорил так, словно для него это было как почесать пятку или пробежаться по лесу. Ему невероятно повезло, что судьба столкнула его с этими отщепенцами именно таким образом, единственно из возможных, когда у него был шанс пережить встречу, и только так он и смог реализоваться. Так что питать ненависть к этим людям не стоило, но и совместное времяпрепровождение лучше как можно быстрее свести к минимуму и прекратить вовсе.
Глоток свежего воздуха при выходе наружу был поистине живительным. Едва шагнув за порог, Брут не удержался от того, чтобы набрать его полные лёгкие. И лишь открыв глаза и блаженно выдохнув, он увидел, что на него косятся двое других мужчин. Один из них точил стрелы, а другой обдирал мясо с косточек какого-то мелкого зверька. Они синхронно повернулись к звверолюду, когда тот вышел, но через несколько секунд так же синхронно вернулись к своим занятиям. Брут мог видеть, что они похожи друг на друга, но явно разного возраста - косматый был самым взрослым, но при этом все младше той женщины. Впрочем, они все были косматыми.
Они просто не знали, что они все живы, потому что Брут, так захотел. Он мог спокойно их перебить ночью, пока двое спали, а Косматый со своей матерью занимались любовью. Но говорить им об этом не стал. Старейшина говорил, что опасен тот, кто мало говорит, но много знает.
Волк посмотрел вниз, на свои ноги, так как с удивлением отметил, что почти не испытывает дискомфорта, преследовавшего его на пути сюда из-за откушенного пальца. Новый, увы, не вырос, но зверолюд обнаружил рану тщательно обработанной целебным порошком - плоть оплыла, создав мозолистый шрам на том месте, где торчало мясо и обрывки жил. То же самое он мог наблюдать и на других ранах - все его раны были засыпаны порошком, пока тот барахтался в наркотическом бреду. Грубо, некрасиво, со множеством шрамов, на которых вряд ли когда-то вырастет шерсть, а потому они будут выглядеть как проплешины. Но он был здоров настолько, чтобы продолжать путь практически в том же состоянии, в котором был на момент крушения рабовладельческого конвоя. Не мешало лишь подкрепиться в последний раз.
Он не сразу понял почему так хорошо себя чувствовал, но оказывается все его раны были залечены и теперь он снова был полон сил. Одевшись в свои джинсовые шорты и чужую подпорченную кожаную куртку, из которой он сделал жилетку, зверолюд вернулся в дом и сев у таза с мясом принялся кушать. Подкрепившись и утолив жажду, он подошел к косматому и протянув руку, молча потребовал свое копье.
Тот отдал оружие безропотно - Брут мысленно готовился хоть к какой-то реакции, будь то сожаление, пренебрежение или ещё что-то, но такой "чести" его не удостоили. Хотя, стоило думать, где-то в глубине сознания дикарь всё-таки хотел бы оставить копьё себе... с нанизанным на него черепом зверолюда, познавшему его мать.
Женщина подошла к Бруту сбоку. Она всё ещё была под кайфом, но самец уже успел привыкнуть к этому, равно как и к просвечивающему сквозь дурман сознанию.
- Возьми с собой немного Счастья, мистер Волк. - она протянула ему плотно закрытую маленькую баночку, полную рыжей пыльцы, - Порадуй себя или поделись с другими, если будет плохо. Ты это заслужил, добрый мистер Волк.
- А теперь иди. - дикарь протянул Бруту одну из тех заплечных сумок, с которыми они ходили на охоту.
Сумка была битком набита провизией - внутри лежали связки сушеного мяса, подобные палкам колбасы, которых насчитывалось ровно два десятка, и между ними была втиснута пластиковая бутыль с двумя литрами чистой воды. При желании туда можно было засунуть ещё чего-нибудь по мелочи и приторочить сбоку.
Засунув в сумку "счастье", Брутус накинул ее на плечо и молча ушел, продолжая преследовать подлеца Джерико.