Если бы Гюнтер собирался убить Ольгу, он бы сделал это ещё в машине, когда они только выехали из лагеря. Впрочем, он мог бы это сделать и чужими руками, просто сдав её коменданту. И уж точно не стал бы официально расписываться с нею в бюро регистрации браков. Нет, на Ольгу у Хартмана были совсем иные планы. Он верил, что "хороший офицер" - это не тот, кто стремится всенепременно покарать и уничтожить каждого встреченного предателя и врага народа (это как раз путь комиссаров), но тот, кто, работая с предоставленным в распоряжение людским материалом (зачастую, крайне низкого качества), ставит своей целью воспитать в каждом достойного человека, гражданина и защитника Родины. Ольга в этом плане была уникальна. Обладая лидерскими качествами и боевыми практическими навыками, хоть и полученными вне военной системы боевой подготовки Рэдволда, свободная от его идеологических установок, но зато с врождённым чувством справедливости, она принадлежала к той же языческой традиции, что и Хартман, а также, была молодой, здоровой, физически развитой и красивой женщиной. Да, знания о ведении боя и религиозных обрядах, наверное, сейчас оказались недоступны. Но Гюнтер верил, что однажды память о них вернётся, особенно, если подкреплять теорию практикой. Единственное, чего Ольге не хватало - гражданской сознательности, которую, увы, трудно воспитать, будучи вне закона и в бегах. Но офицер верил, что эти трудности - временные. И в будущем ему удастся сделать из женщины достойную гражданку. Чем уничтожать такого "врага" - лучше сделать её верным союзником. Так что, Юнгер ошибается. Этот союз выгоден не только Рэдволту, но и, определённо, пойдёт на пользу роду Хартманов.
"А всё-таки, каждый из нас, по сути, - представитель крайне антагонистичных сил", - подумал вдруг Гюнтер. - Она - представитель "Адских Гончих", я - Красной Армии. И она уже, фактически, капитулировала". Эта мысль вызвала из памяти истории о правителях древности, что брали себе в жёны лучших представительниц покорённых народов (как правило, из правящих или знатных родов). И публичное (да-да, при свидетелях!) совокупление с ними было, пожалуй, наиболее наглядной демонстрацией своей власти над вассалами.
От этих мыслей, а также прикосновений и недвусмысленных намёков Ольги, Гюнтер почувствовал сильное возбуждение. Он отвечал на ласки и поцелуи женщины, особое внимание уделяя её шее, но одновременно с этим постепенно избавлял свою супругу от "лишней" одежды. При этом, сам раздеваться пока не спешил. Разве что, позволил бы снять с себя рубаху, если бы Ольге пришло это в голову.