«И это мне они говорили, что кристаллы опасные!»
Антон смотрел на совещающихся с окончательным испугом, кое-как доползя до стены, чтобы не накинулись сзади. Было ясно: на месте товарищей он представляет неких жрецов-огнепоклонников, сбрендивших от падения в тоннель. Подумаешь, кристаллы. Подумаешь, ЧП. Антон по-прежнему считал, что вожатую надо вытаскивать — с Юлей или без, хотел он с ней погулять или нет. Но то, что происходило, похоронило последние надежды на коллективное спасение. В уме Свечников уже прикидывал, сможет ли доскакать до выхода в одиночку и привести сюда… «Виолу? Чтобы она тоже сошла с ума? Команду областной психбольницы? Не поверят. Решат, пионер по телефону шалит. Я попа-ал, попа-а-ал… Как бы не съели меня…»
Но по обрывкам фраз Антон начинал соображать, что коллективная галлюцинация каким-то образом синхронизирована между тремя ребятами. Даже четырьмя, если белка-мутант на их стороне. И если кто-то считал, что воспоминаниям помогает стук по лбу и страшные лица, то Антон предпочитал складывать кусочки мозаики. Головоломку из непонятностей, которая потом станет понятной. Папа называл это научным мышлением. Знал бы папа, куда занесло его отпрыска. Не в «Совёнок», а в настоящий сеанс Кашпировского!
— Влада считает, что она во сне, но при этом сгорает в пожаре. Влад — что в аду. Олег считает, что он с мускулистым блондином, — себе под нос арифметизировал Свечников. — И это всё после столкновения с автобусом. Значит, главная деталь: автобус… Автобус, автобус.
Голова слишком сильно болела, чтобы соединять эти фразы в заведомо бессмысленный гобелен. Нога болела. Хотелось есть. Сверлили оба синяка, поставленных Юлей.
— Автобус. Хорошо, он был без водителя. Это странно. О нас не знали, хотя путёвки выдавали всем в одном месте по одной форме. Это странно. Сны и ночь — тоже странно. Значит, только лагерь — не странный. И автобус. Значит, если что-то случалось, это могло случиться только там. От лагеря до автобуса. Но не в тоннелях. Хорошо, ладно, okay…
Антон окрикнул слабым голосом:
— Эй! Эй, алло, инопланетяне! Не знаю, что вы вспоминаете. Но нам что, надо вернуться в лагерь? Или чего?