Четвертый удар сердца....Чувство напряжения от натянутой до предела истончившейся пленки прервалось хлестким, болезненным, словно удар бича, разрывом - барьер лопнул и в Промежуток вошло нечто чудовищное и куда более опасное, чем вездесущие и рыщущие в поисках Цвета, но не слишком уж, честно говоря, могучие Гончие.
Серый Город.Пока Принц, Тук и Шива разговаривали об Иве, в обычный монотонный шум Города со всеми его гудками машин, шарканьем подошв по асфальту, гудением двигателей и станков влился новый и нараставший с каждой минутой звук.
Это были крики ужаса и паники. Гончие Бездны пришли в этот мир в поисках Цвета.
Замок-На-Скале.Если бы Александр мог исполнить свою мечту, это была бы вечность наедине с Риа - но все хорошее когда-нибудь заканчивается. На землю королевской вотчины ступил окровавленный воин из Багровой Армии, одной рукой зажимавший глубокую рану, а другой крепко державший свиток с донесением для своего Императора.
"...Мы были атакованы, о Божественный! Мы держим оборону и готовы отдать свои жизни за Вас, но часть фортов уже пала и потери велики. Прости нас, о Великий! Мы не молим о милосердии, а лишь извещаем о том, что вскоре может произойти..."...А Серебряная мечта в этот миг аккуратно поливала из тяжелой лейки очередной белоснежный росток, пробивающийся сквозь землю этого мира. Она нежно погладила растение по его листочкам - и росток чуть покачал листьями в знак признательности и взаимной симпатии.
- Флёр, я...
Мечта замерла. Она узнала этот голос.
- Я... решил вернуться. - хрипло и едва слышно произнес Каин, не смея взглянуть на Серебряную Сестру. Но она обернулась к нему и дождалась, пока он не наберется смелости посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть в них слёзы радости, а на ярких губах - грустную улыбку.
- А я ждала, когда ты вернешься. - вот и всё, что сказала Флёр. А потом, заключив блудного Брата в объятиях, повисла на шее у Каина, который так и замер бледным, закутанным в черное изваянием, словно не смея прикоснуться к Мечте.
Бар "Путеводная Звезда".Светловолосый и стройный, с прямым и ясным лицом, одиноко сидящий за столиком человек был облачен в серебряную с золотом кольчугу с белоснежным плащом-сюрко, на котором был изображен лик солнца. Его рыцарский облик смотрелся совершенно неуместно среди прочих посетителей бара, но, казалось, никто не замечал ничего странного. Рыцарь же неподвижно сидел за столом, закрыв лицо руками, словно раздавленный никому, кроме него самого, неведомым горем.Цветочное Поле....Лесть покинул Цветочное Поле, а Брат и Сестра, пришедшие сюда вместе, остались вдвоем. "Мы одержали победу" - подумал каждый из них, - "Может ли быть так, что на этом всё и закончится?". И каждый ощутил сомнение, медленно перерастающее в страх.
Нет, не может.
Вдруг словно все краски в этом мире померкли. Это было похоже на явление хищных Гончих, но десятикратно сильнее по ощущениям - не просто дымное, убивающее цветы и мелкую живность облако, но надвигающийся грозовой фронт, закрывающий собой всё небо над Цветочным Полем.
И в сполохах черных молний Зубастый и Айша увидели колоссальных, начинающих опутывать этот мир гигантскими щупальцами Разрушителей.
Безымянные ЗемлиПророк наконец-то исполнил свою мечту - он заглянул в самую пасть Пустоты, чтобы понять, чем она дышит, питается, мыслит, живет, если это вообще можно назвать жизнью.
Он почувствовал безграничный, без конца и края, голод. Бесконечную тоску по Цвету - и тоскливую ненависть к нему во всех его проявлениях. Отсутствие всякой живой и новой мысли - просто потому что она не нужна, потому что есть уже созданные целую вечность тому назад готовые решения, которые не нужно обдумывать.
Есть четкие, завораживающие своей безупречной и жестокой логикой схемы. Вначале миры отравляет новый, доселе неизвестный Цвет, вносящий смуту между теми, кто мог бы действовать заодно. Затем приходят Гончие, ищущие миры, особенно богатые Цветом. А потом приходят...
- Разрушители... - вдруг услышал Пророк свой собственный голос, дрогнувший от страха, и вынырнул на поверхность из ужасающих снов умирающей твари. Но образ кошмарного существа, способного поглотить целый мир, обесцветить его, Пророк уже никогда не забудет.
Но еще одно чувство пробилось сквозь парализующий страх - кажется, Пророк теперь даже знал, куда будет нанесен следующий удар...