— Мистер ван Альбрехт с севера, это сразу видно, — улыбнулась Ленора. — В нашем климате ему...
* * *
— ...нездоровится третий день, — седеющий мужчина зашёлся гулким кашлем. Он говорил с сильным лусканским акцентом. — Всё боюсь, всё боюсь. А если у меня de pest? Вы знаете, выездные проверки всегда такие rusteloos! Ну зачем послали именно меня, неужели никого помоложе...
— Понимаю, — старательно скрывая веселье, кивала Ленора. — Может быть, вам не морсу, а спросить отвар багульника? Мигом поправитесь.
— Какое! В вашем-то moeras? Да здесь если не клеща, так проказу схватишь. Насмотрелся уже.
Одутловатое лицо Яна ван Альбрехта торчало из воротника как большой переспелый помидор. Игнорируя все удобства, он ежеутренне спускался к завтраку ровно в восемь пятнадцать, уже в строгом костюме из зелёно-коричневого твида. В нагрудном кармашке торчал носовой платок, а толстенькие ноги оканчивались на редкость уродливыми туфлями с квадратными носами. Разумеется, тоже из коричневой кожи. Он с трудом ходил, регулярно закладывал в рот освежающие леденцы, но в остальном производил впечатление скорее утомительное, чем комичное. Налоговый инспектор до мозга костей. Прилипчивый, въедливый, лишённый намёка на юмор.
Советник ван Альбрехт истязал мэра городской бухгалтерией, составив разгромный отчёт, чьё содержание не скрывал и каждый ужин пересказывал заново, пока не пропали слушатели. Но вскоре старательность уступила место страху. Потрясённый, почти деморализованный жестокостью отца Гристы и растущей чумой, он всё реже выходил из комнаты. Священник, надо отметить, несколько раз навещал аудитора, но Ленора не знала, о чём они говорили. Ей всё сильнее казалось, что ван Альбрехт понятия не имеет, зачем приехал. Он искал серебряные шахты, потому что в Невервинтере сочли, будто предприятие Энквитуров представляет значительный налоговый интерес. Коммерческая палата направила инспектора раньше, чем Теодор мог бы скрыть обнаруженные богатства. Однако Фандалин показал ван Альбрехту свою истинную суть, богатства и успех не заглядывали сюда долгие века, и вскоре болезнь изгнала бы дотошного счетовода домой. Впрочем, всё случилось иначе.
Ван Альбрехт исчез три недели назад, в середину закатника (месяца, который аудитор упрямо именовал селестиальным названием ches). Несомненно, официальный календарь въелся ему в память вместе с финансовыми квáрталами. Ленора хорошо запомнила тот вечер, потому что поднялась дьявольская пурга, которую никто не ждал. Фермеры спешно натягивали тенты на колымаги, даже патрульные Колпаки рассосались с улиц. Тогда в городе ещё жил фонарщик, и факелы трепались на свирепом ветру, угасая один за другим.
— К нему заявилась женщина в кожаном тренче, — говорила Ленора, указывая на лестницу.
И верно: по ней поднималась затянутая в чёрное незнакомка, до самых глаз зашнуровавшая воротник. Снег лежал на её плечах, а весь старый трактир содрогался под ударами бури. Ленора понесла наверх поднос с заказанным ужином, но в тёмном коридоре застыла, услышав резкий женский голос в комнате аудитора.
— Время выходит, советник, — резко сказала женщина. — Поиски неэффективны.
«Должно быть», — подумала хозяйка салуна, — «это одна из агентов, которые помогают аудитору в его деле...» Однако следующие слова окончательно запутали Ленору:
— Вы бездельник и трус, неспособный организовать дело.
— Я пытаюсь! — воскликнул аудитор. — Я пытаюсь! Но видите зверства, которые творит этот onverdraaglijke по всему городу?! Вы видите de pest?! И так сделано всё возможное! Никто не знает, где поганые шахты, хотя каждый может цитировать родословную этих кретинов назубок! Кому ещё я заплачу за поиски!
— Вы можете использовать не только деньги, советник.
— Я не понимаю...
— Отправляйтесь к преподобному сегодня же. Ужесточите требования.
— Да вы хоть понимаете, что это за человек? Он вне контроля... он никого не послушает...
— Скажите ему: «Zwarte spin исполнит обещанное». Потом отправляйтесь в Форт-Крагмор, чтобы лично взглянуть на работу. Это последнее предупреждение. И для него, и для вас.
— Или что? — недовольно возмутился ван Альбрехт. — Мне и здесь удо...
— Иначе я убью вас, советник.
* * *
— Я... я тогда ногами затопала, — смущённым шёпотом призналась Ленора. — Мол, подымаюсь. Они примолкли. А я как чай разносила, так от страха глаза поднять не могла. Вот так он и пропал. Вышел в ту метель и назад не пришёл. Я и судье это рассказала, и вот вам...
Хозяйка пожала плечами.