02. ПО ФАНДАЛИНУ МЧИТСЯ СМЕРТЬ
— Фандалин в беде,
Мчится смерть к тебе
На чёрном коне, в незримом плаще,
Галопирует прямо к тебе!
Фа-а-а-андалин в беде,
Мчится смерть к тебе!
Ла-ла-лам… ла-ла-лам… ахем, чтоб меня... Гарольд Фуко проснулся от нестройного гитарного скрипа, которому подпевал сиплый, низкий голос. В остальном было темно и тихо. Свет едва пробивался через щели деревянных щитов, добавляя лампаде нездоровый зеленоватый отблеск. Щиты берегли окна торгового поста от врагов, но толстые доски не могли уберечь от холода и сырости фандалинского утра — словно на дворе стояло не одиннадцатое штормокогтя, а разгар закатника. Туман, плотный как куриная похлёбка, затянул маленький фронтирный городок у холма. Он погрузил улицы между неказистыми домишками в зеленоватую хмарь, оставив жителей наедине с недобрым лесом и тёмными хребтами гор у горизонта. И, разумеется, наедине с самими собой. С ратуши донёсся удар далёкого колокола, и Гарольд открыл, что колокола здесь звучат глухо. Наступил полдень.
Юный сквайр лежал на двух меховых одеялах, брошенных поверх снопа еловых ветвей. Просторное помещение загромождали многочисленные ящики и бочки, между которых едва втиснулись несколько топчанов и спальных мешков из брезента. В дальнем углу, сложенные друг на друга, прели оленьи шкуры. Целое множество шкур. Рога их былых обладателей переплетались над стойкой в затейливый барельеф, нависая над ящиками с «горючей водой» или многочисленными чаппарахас на продажу. Дальний угол занимали кирки и заступы, которые успели разгрузить, пока Гарольд спал. Завершая натюрморт, на стойке лежал двуствольный «Бургелл» в россыпи сменных картузов. Мастер Бартен, получатель груза, жил в настоящей осаде.
Во рту стоял металлический запах. Раз за разом кузнец выкрикивал, сгорая, страшное откровение; раз за разом губы Гарольда произносили слова на забытом языке, а чёрный туман вскипал, утаскивая в густоту корней безвестного фермера. Крики отказывались уходить из памяти, голова казалась тяжелей чугунного котла.
Хозяин торгового поста мистер Эдвин Бартен нашёлся на стойке, где положил одну ногу в холщовой штанине поверх другой. Рядом сидел и судья, уже облачённый в тёмный сюртук. Он тяжело склонил голову над стаканом с виски и держался на табурете с видимыми трудностями. Оранжевый блеск лампады превращал их фигуры в чёрные контуры, делая похожими на зловещих грифов. Ни спутников, ни вчерашней женщины с винтовкой не было. Гитарный перебор оборвался, стоило Гарольду шевельнуться.
— Ахем, чтоб меня… Добро пожаловать на этот свет, молодой человек. Возьму на себя труд приветствовать вас в худшем городе к западу от Трибоара. Как говорила моя бабка, ну и ночка у вас выдалась.
И мистер Бартен смачно плюнул под собственную стойку.