"Сон, снова сон", - напоминал сам себе Гарольд, стараясь успокоить полусонное сознание, как делал это уже сотни раз раньше. Дома ему помогал небольшой портрет матери, висящий на стене рядом с кроватью. Её молодое лицо, сдержанная полуулыбка, которая могла принадлежать только самой доброй и милой женщине на свете, всегда действовали на юношу умиротворяюще... Гарольд не раз ловил себя на мысли, что помнит лишь хорошее о своей матушке. Была ли она такой на самом деле или воображение рисовало ему сказку, прекрасную грёзу-талисман, способную защитить от Того Кто Не Спит? Страдания отца, которые были столь явны для юного де Фуко, лишь укрепляли веру. "Она была лучше остальных", - тихо повторил про себя мальчишка, инстинктивно подтягивая коленки к груди, то ли чтобы согреться, то ли чтобы защититься от кошмара, который ещё явит себя этой ночью.
Услышанный разговор укреплял мысли Гарольда о том, что он на верном пути. Интуиция в виде тихого внутреннего голоса подсказывали, что "Фанделвер" играл во всем произошедшем, в том числе и с самим де Фуко, не последнюю роль. И хоть Глорию так и не удалось найти, джентри чувствовал, что приблизился на шаг к разгадке.
Проклятье Энквитур. Было ли это бреднями кузнеца? Тогда, во вспышке света, исходящей от Самуила, Гарольду показалась, что он увидел на атамане разбойников отметки Цветочной Чумы. Нет, теперь он точно знал - это было явью. Гарри Кларг слышал Песнь. Во всем регионе творилось нечто ужасное и юноша с содроганием понял, что это может быть связано если не с ним самим, то с его родом наверняка. "Проклятье Энквитур", - повторил про себя Гарольд, понимая что он мог быть вовлечен в какую-то игру, чьи рамки он даже не может себе представить. Пока. Сейчас, когда он видел предел своих сил, юный Невервинтерский джентри знал наверняка, он может докопаться до истины. Он докопается до истины, чего бы это не стоило.
Засыпая вновь, под далекую, еле слышную ему одному музыку облетевшей листвы, Гарольд де Фуко думал о своих спутниках. Ранее ему пришла мысль, что будет хорошо записывать происходящее вокруг на бумагу, дабы иметь возможность не потерять из виду деталей. Да, так он и сделает, прямо с утра... Но что написать о своих попутчиках? Урсула. Неужели она и впрямь кузина Глории Роше-Энквитур? Всё может быть. Что-то настораживало юношу в этой суровой девушке, что именно, де Фуко не мог сказать. Возможно, честная беседа поможет здесь. Посмотрим.
Преподобный Варнас в сравнении с Латту выглядел куда более ординарно, если к служителю церкви, являющему чудеса веры, это слово, вообще, было применимо. Что сделал Самуил с тем здоровяком? Признаться честно, тогда у Гарольда не было ни сил ни желания выяснять, но всё изменится с приходом нового дня.
Про Эспера Валден-Роя юный странник мало что мог сказать. Он был похож на типичного выпускника Неверского Университета. Что для него в этой поездке, в чем его тайна? Гарольд нутром ощущал, что каждый из четверки хранит свои секреты и оказался на этом проклятом тракте не случайно... Секреты...
Де Фуко чувствовал, как растворяется в грёзе его сознание, а шум листвы становится отчетливее - так звучит Лабиринт. Под мерный стук эфемерного Сердца сгустки тьмы выползают в ночь, в поисках чего-то, что нужно безглазому монстру. Он ждет. Он благосклонен к Гарольду, мальчишка знал это и тем страшнее становилось эта истина. С утра ушедший сын проснется с тяжелой головой, кляня судьбу за ещё одну ночь не принесшую покоя. А пока. Пока он вновь нырнет в объятия зеленых изгородей, дабы снова попытаться найти если не ответы, то хотя бы подсказку к разгадке...