- Толстяк, говоришь... Жрец, быть может? А может и аристократ, тогда они в его доме. - Беллерофонт еще раз выглянул из-за холма, вглядываясь в город и прикидывая. - Это отличные новости, значит корабля не будет, тогда отдыхайте, воины, поздним вечером я проникну в город, попробую разузнать, что к чему и куда нам двигаться. А потом, под покровом темноты войдем все. Если кто-то хочет пойти со мной и верит в свои силы - двух могу взять, не больше.
И, утвердив, как ему казалось единственно разумный план, мистий, наконец, начал разоблачаться, стягивая с потной груди и спины нагрудник, отцепляя кожаную юбку, поножи, наручи, а потом и хитон отправился на кучу брони. Оставшись, как выражался его приемный отец - весьма нагим (то есть в одних сандалиях, расшнуровывать которые было слишком занудно) Бел с наслаждением потянулся, подставляя кожу очерченную не выдающимися, но заметными мускулами солнцу и вздохнул, укладываясь на траву и задумчиво глядя в небо. Его красота была хищной, но не как у льва, а как у леопарда. Изящной, опасной, стремительной. И все же, он не казался красующимся, даже мимолетных взглядов не кидая на женщин, поскольку сейчас его мысли занимали последние события и стратагеммы, которые должны привести их к успеху.