У Иориз было, чем удивить Марию, но для начала она побеспокоилась о другом. Об одной мелочи, но невероятно трогательной, что в юности подсмотрела у женщин - последовательниц известного культа... Нет, это не имело отношения к демону или к мистическому, оккультному ритуалу, просто... Отдавшись и наслаждаясь друг другом, они продолжали держаться за руки. Это выглядело настолько чутким, что мгновенно запало в сердце, и она тоже хотела так... Со временем ценность жеста померкла, его глубина уступила раскованности, с которой Ио держала за руки не одну и не двух девушек, однако любовницам это было приятно. Она надеялась, понравится и теперь...
Вернувшись к прелестным бедрам, поглаживая и сминая кожу, Иориз раздвинула ее ножки в стороны, а затем позаботилась, чтобы не мешало платье. Она взяла руку Марии в свою, позволяя девочке играть с ее прядями лишь в половину от задуманного служанкой. Эти ласки были чародейке приятны: в ее кожу сквозь корни локонов ручейками восходила блажь. Однако ладоням суждено было встретиться. Ио крепко стиснула пальцы, меж которых вошли пальцы Марии, и не намерена была отпускать... До самой последней секунды.
- Тише, моя сладкая... Нам не нужно, чтобы нас тревожили, - попросила Иориз девочку, ненадолго отстранившись от ласк ее нежного, как сливки, бутона. Улыбнулась малышке в глаза и вернулась к приятным хлопотам. Вкус Марии - немного терпок, он едва оттенял сладостью и, конечно, не вровень меду, услаждал обоняние виконтессы. Но Иориз отнюдь не врала, называя любовницу сахарной, и смогла бы назвать вновь. За ее красивое лицо и фигурку, за невинный и робкий характер, за тот милый, искренний вздох, что срывался с ее губ все чаще, в такт движениям языка партнерши. За таившуюся страсть и нежность, что Мария вложила в ладошку, взятую тифлиной в плен... Иориз старалась кружить как бабочка, порхая в воздухе над ее цветком и неустанно отдавая ласки: по кругу, с нажимом и трепетом, вдоль губок с упоением кошки, и в стороны, преклоняясь набок. Медленно, но затем быстрее, настойчивей с каждой минутой, меняя силу и взятый темп. Она топила Марию в море приятных, небольших перемен, целуя и проникая глубже, но только когда нужно... Стоило только самой Марии просить о чем-то любовницу, ни слова не произнеся вслух. Иориз подслушивала ее чуткое тело: робкие движения ягодиц, пылкое сжатие пальцев, вдохи и частые выдохи... Все сказанное на его языке.