Пусть прямо сейчас и не предвещалось никакой схватки, Стедд по-прежнему был напряжен. Был риск в какой-то момент просто напросто эмоционально перегореть, и тогда, если схватка все же начнется, он мог подвести всех.
Глубоко вздохнув, лучник прибегнул к одному методу, который он использовал лишь в самые отчаянные моменты. Когда призраки прошлого подступали к нему совсем вплотную.
Со стороны можно было решить что у лучника поехала крыша. Его руки застыли в странном положении, а пальцы казалось бы хаотично шевелятся. И в таком положении Стедд ходил по ферме, заново её осматривая. Но острый глаз Трэйс мог заметить что судя по положению рук, у лучника в руках была невидимая лютня, а пальцы его перебирали невидимые струны. Сам же лучник, похоже, совсем не заботился о том что его поведение может кого-то смутить.
У Стедда же, тем временем, в голове звучала музыка. И пусть его тело было здесь, но его сознание бродило где-то отдельно. Мысленно он был в одном из вечеров, перед костром, и играл для своей ненаглядной Лит незатейливые мелодии собственного сочинения. Она могла сидеть напротив него, по другую сторону костра, поглаживая свои волнистые волосы, перекинутые через плечо, или сидеть облокотившись на него спину, и закинув голову смотреть на ночное небо. Но чаще всего она сидела рядом, положив голову на его плечо и легонько болтая заплетенными в косу волосами, смотреть вместе со Стеддом в костер. Так или иначе, лучник знал что чем бы она ни была занята, она слушает его. В такие моменты он обретал истинное душевное спокойствие, а его музыка становилась всё более смелой.
Мужчина не часто обращался к этому воспоминанию. Пусть оно и было его одним из самых любимых воспоминаний, но если слишком часто к нему возвращаться, оно может утратить ту самую неуловимую особенность, которая заставляла Стедда из раза в раз приходить в себя и обретать трезвость мысли.