– Слова и наряды из серебра, – тихо "прошелестел" себе под нос Каэсси, когда их тюремщик явился за одним из смертников. Слова принадлежали какому-то барду, чьё пение жрец Норгорбера слышал давным давно ещё в Даверине. Крепко тогда они запали в душу Тайро - как про него были. "Хах, были", - мрачно усмехнулся про себя полукровка, подтягивая под себя ноги, чтобы их "ненароком" не отдавили охранники, забирающие Маркуса. Позвякивание цепей нестройным аккомпанементом дополнило воспоминания полуэльфа.
За последние дни Тайро сильно изменился: волосы взлохмачены, усы, прежде подкрученные с помощью специального масла, больше походят на щетку для обуви, щетина, на правой щеке - багровой кровоподтек. Издержки задержания. Что уж говорить про одежду, которая, казалось, впитала всё-то дерьмо что наполняло Брандерскар - в прямом и в переносном смысле. Хотя бы клеймо уже не болит, лишь зудит. Впрочем, заботило Каэсси далеко не это: его Бог, Повелитель Секретов, отвернулся от него. Жрец чувствовал это в каждой безответной молитве. Смешно, конечно, может показаться молчание высшего существа: кому, вообще, удается услышать хоть одно слово небожителей...нет, тут было другое. Звенящая тишина внутри, как будто частицу твоей души безвозвратно оторвали от тебя, забрали. Вчера, проснувшись по утру, полукровка понял, что кое-что потерял. Не буквально, нет - об этом позаботились местные стражи. Он понял, что не может вспомнить самую важную часть своей прошлой жизни! Он точно знал, что служил своему Патрону там, в Даверине, что был не один... Кто ещё разделял с ним эту радость - мужчина не помнил. Мысли смазывались в нечеткую картину, когда он пытался сфокусироваться на конкретных вопросах. Образы расплывались. Тщетно.
Тайро помнил подобные легенды - прикосновение Норгорбера, когда человек начинал терять память. Кара (пусть и не самая страшная) за то, что последователь подвел своего Господина. Теперь он словно детеныш оставшийся без матери и забывший дорогу к родной норе. Словно цветок, лишившийся света солнца...
Зачахнуть Каэсси не давала лишь мысль о том, что шанс на искупление ещё мог быть: Бог не лишил его рассудка полностью, значит, оставлял место для прощения, коль скоро его жрец был способен доказать свою состоятельность и решимость. Три дня. Ещё целых трое суток. Впрочем, и здесь не обошлось без иронии: какой бы дырой не была тюрьма, кандалы и цепи здесь были из прочного металла, а охрана, пусть и расхлябанная, исправно несла свою вахту, не оставляя до сих пор места для "маневра"... В общем и целом, всё это больше походило на чью-то злую шутку. У богов всё дерьмово с чувством юмора.
Тайро уперся лбом в холодный камень стены, провожая взглядом "почетный эскорт", уводивший этого мрачного типа на последнее свидание. Маркус сходу вызвал в Каэсси невольное отвращение - такие, с лицом неподвижным как у рыбы, обычно были теми ещё отморозками. С такими не договоришься. Убьют и глазом не моргнут. Вот и этот - сидел себе в своем углу, рта не открывал. Дурные мысли насчет Маркуса подтвердились, когда всплыла уготованная для него казнь - потрошение и четвертование. А, еще и встреча с виселицей перед этим. Такое за воровство не дают. Даже за обычное убийство. Впрочем, какая теперь уже разница?
– Страшно подумать, что за "дама" могла быть у этого типа, – вполголоса произнес Каэсси, когда Маркуса увел Блакерли сотоварищи.
Полукровка окинул взглядом четверых оставшихся сокамерников. Пожалуй, из них всех самой интересной была девушка - её красота пробивалась даже сквозь всю эту грязь и вонь. Сперва, Каэсси принял её за ещё одного полуэльфа, да только потом, по форме ушей, понял что ошибся. Даже не верилось, что такое создание могло оказаться в одной камере рядом с таким отталкивающим человеком как этот седовласый здоровяк. "Красавица и чудовище", - нашел про себя хорошее сравнение Тайро.