Первое, что делает человек, когда рождается на свет — кричит. Если он не кричит, значит, что-то пошло не так. Но в случае с ним — с тем, кто назван Трупом и пока, по инерции, продолжал так называться, — те вещи, которые вроде бы были "так", сосчитать оказалось куда проще. Их было ноль, если не считать того спорного момента, что он был жив. А вот всё ещё или уже — оставалось неясным. Странно, но именно эта неясность, при всей её болезненной неприятности, оставалась маленьким островком в океане паники, на который совсем недавно некто выбросил его разум и на который вот-вот грозило обрушиться настоящее цунами.
Труп попытался что-то сказать, но вышло лишь невнятное мычание. Значит, с языком предстояло разобраться позже. Тогда пальцы? Эти вроде бы уже пришли в себя. Почему-то они воспринимались как отдельные, независимые существа — почти личности. Предплечья, плечи тоже проснулись. Как и шея. Ноги? Он попытался согнуть правую в колене, и, к его удивлению и небольшой радости, это также получилось.
«Вещи...»
Он не знал, когда за ним придут, и пока ещё не чувствовал себя способным уйти на своих — или чьи они там? — ногах. Вещи нужно было спрятать. Она так сказала. В её словах, неприятных, угловатых, нескладных и чуждых, обнаружился смысл. Мозг ещё не закончил с их анализом — он делал это крайне неторопливо, но максимально вдумчиво и обстоятельно, отыскивая по секретной картотеке и привлекая для дела только самые лучшие нейроны с безупречными послужными списками.
«Спрячь под собой, иначе лишишься шансов...»
Пальцы правой руки, ещё не дослушали приказ, но уже помчались его выполнять. Пробежав по бедру, потом по животу, они нащупали стопку вещей. Затем в дело включилась и левая рука. Работая сообща и то и дело как-то, не то подозрительно, не то презрительно, метафорически косясь в сторону чересчур раскомандовавшегося мозга, руки быстро и чётко выполнили то, что им было велено, спрятав одежду под туловищем, а пистолет — в одежде. Оставалось лишь ждать. Ждать и не подавать признаков жизни. Второй в текущем состоянии рассудка казалось невыполнимым. Но Труп всё-таки решил постараться.
Ах, ведь нужно было что-то решить с самоидентификацией. И тут она была права.
Безымянный Труп — никто не захочет так именоваться.
— Д-д-дж-жон Д-д-до-оу, — с чудовищным усилием выдавил он, после долгих и мучительных попыток вспомнить своё или хотя бы чьё-нибудь имя.
Джон Доу. Довольно странное иносказание, использующееся криминалистами для обозначения безымянного или не названного трупа. Это было хоть и немногим, но лучше, чем просто Труп. Не навсегда. На первое время.