Юный гвардеец, которого спустя несколько минут отыскала за баками Ингрид по указке его товарищей, выглядел весьма колоритно. Обложенный со всех сторон инфопланшетами, пластековыми табличками и аккуратно покручивающий энкодер, юноша лет восемнадцати оказался настолько поглощен прослушиванием частот, что от обращения девушки аж подскочил, едва не перевернув вокс-транслятор.
- Ох, простите, мэм. Что? Нет, никак нет, извините, приказ капитана, я обязан записывать все сообщения, какие смогу уловить, разве что сам капитан разрешит мне прерваться.
Судя по лицу гвардейца – спорить было бесполезно. Зато она услышала много интересного, хоть и ничего нового. Почти со всех направлений шли приказы к отступлению и перегруппировке, отовсюду сообщалось об огромных потерях и объединении полков. По обрывкам, которые она сумела подслушать, все выглядело так, что операция в улье Бета уже потеряла сорок процентов личного состава. И это было… невероятно подозрительно. Только у восьмидесятого танкового с Балаама дела шли хорошо, они взяли штурмом несколько укреплений при поддержке сил местной планетарной обороны и теперь продвигались вглубь улья, истребляя очаги концентрации еретиков и мутантов. Впрочем, и не удивительно, «Стальные Ангелы» считались лучшим бронетанковым отделением сектора, и слава их сейчас окупалась с лихвой.
Охотница за головами и инквизитор вернулись почти одновременно, причем последний бросил уничтожающий взгляд на развалившегося Фрага, но промолчал, пройдя мимо. Заметив же, что Деция разглядывает планшет с глуповатым выражением лица, пытаясь притвориться умной, Ортего только вздохнул и вытянул устройство из рук арбитратора, начиная пролистывать страницы с какой-то нереальной для нормального человека скоростью (впрочем, он делал так всегда).
- Что это за хрень? – Выдал он, наконец, глубокомысленное замечание. – Они что, конченые кретины там?
Впрочем, узнать в чем именно выражался кретинизм и чей именно, аколиты выяснить не успели. Со стороны бокового коридора послышались предупредительные вопли, а потом глубокая тишина, нарушаемая топотом множества ног и более размеренными, гулкими шагами.
Когда виновники непорядка показались из коридора, им в лица смотрели лазганы половины гвардейского отделения, однако, почти сразу же пушки опустились вниз. Впереди мощных солдафонов, облаченных в броню не хуже, чем скрывала упругую задницу Деции шел высокий, бесконечно суровый мужчина. Его лицо было похоже на мраморную маску, которую скульптор успел обозначить быстрыми, профессиональными штрихами, но так и не удосужился закончить. Характерная фуражка и китель безошибочно выдавали в нем имперского комиссара, а плазменный пистолет и чрезвычайно внушительный цепной клинок, стоивший, судя по виду, как половина всего аколитского снаряжения говорили о том, что комиссар этот далеко не последний в секторе.
- Комиссар Регулус Крид, сто восьмой блейденской панцирной пехоты. Рад видеть, что вы еще не все померли, оичальцы. Кто командует?
Под суровый взор вышел капитан Лайтор, но прежде чем он открыл рот, взгляд комиссара уперся в Ортего, а ладонь в черной перчатке поднялась вверх.
- Инквизитор Моуриньо, не так ли? Я подобрал тут кое-что, что передал в ваши руки лет пять назад на Шазар-73. Полагаю, история повторяется, хотя обстоятельства нынче куда более... интересные. Солдат, ты свободен.
Из-за спин расступившихся штурмовиков вышел ни кто иной, как Карьян Дашик. Изрядно помятый, лишившийся, похоже, большей части своих убийственных штуковин, но живой и мрачно улыбающийся.
- Приветствую, господин. Оказывается, меня не так уж и просто убить.