– Вообще-то, восемь, господин, – сквозь тяжелую отдышку после стремительной пробежки, заметил Фраг. Мужчина привалился спиной к укрытию, вжимаясь в перекрытия блока, словно желая слиться с металлом. Давненько он уже не был в подобной передряге, прижатый в угол какими-то выродками. Искусственное сердце в груди колотилось словно родное, намереваясь пробить себе путь наружу через грудину. – Ну, кто из вас, сукиных детей, взял с собой гранаты? – в привычной полушутливой манере осведомился у коллег нобль, поднимая пистолет.
"Жнец" претерпел внешние изменения: корпус его был обмотан кусками грязной материи, словно раненный гвардеец; накладки выглядели затертыми от множества рук, через которые могло пройти оружие. Сложно было узнать в куске мусора нечто разрушительное и коварное.
Сам Фраг, впрочем, тоже изменился: весь лоск и былая стать сошли, обнажив, то что сопровождает большинство жителей нижних уровней улья - тлен и разложение. Черные волосы спутаны в локоны - дреды, убранные назад. Кожа в мелких шрамах и ожогах, небольшая, плешивая бороденка. Зубы искусственно затемнены желтым налетом и, кое-где темными пятнами. Одежда выходила подстать: темно-серый бесформенный плащ в заплатках с капюшоном, рабочий комбез, высокие ботинки работников литейных цехов, на руках - перчатки с обрезанными пальцами. Довершает картину - потрепанная сумка за плечами. Необходимый маскарад, для того, кто вышел вперед группы на разведку.
Фраг, отдышавшись и сделав большой вдох, словно собирался погрузиться в кучу дерьма с головой, на мгновение высунулся из-за укрытия, чтобы осмотреть обстановку в поисках чего-то полезного... Ему очень не хотелось застрять здесь из-за чьей-то тупой ошибки. Достаточно уже было того, что где-то позади остался Карьян - один из немногих в этой ячейке, кто говорил что думает и (часто) думал, что говорил. С этим простым мужиком всегда было приятно поговорить за жизнь в те часы покоя, что выпадали ячейке инквизитора. А что теперь? "Кто не готов умереть во имя императора, тот никогда и не жил", - вспомнились ноблю слова бывшего гвардейца. Что ж, Дашик жил как никто другой...