Ноль спал и видел сон. Он, как обычно, терся около базара, надрывался, рассказывая какой он работящий и ничегошеньки не берущий за свою работу - просто народный герой. И вот, когда он уже охрип и отчаялся найти того, кто угостит его кактусом, рядом остановился паланкин. Паланкин несли шестеро огромных, поперек себя шире, насекомцев еще четверо – ростом помельче, но юркие, оружные и злые – парами шли впереди и позади. Один из этих самых охранников явно был недоволен остановкой и стал ворчать. Но тут из паланкина раздался неземной красоты девичий голосок:
– Подойди, юноша.
Нулевой тут же потащился как если бы на шее у него была веревка и ее потянули. Насекомцы зашевелились, один из охранников на меч лапу положил. Но командир насекомцев только сплюнул и коротко вякнул что-то на своем языке.
– Я тут, госпожа. Делаю любую работу. Бесплатно. Цена у меня на груди – ноль. Совсем ноль. Бесплатно... то есть...
Полог паланкина откинула идеальная рука, словно написанная гениальными творцами прошлого. Внутри сидела прекрасная пышногрудая женщина. Темнокожая и совершенно лысая.
– Большой Человек, как случилось, что ты прозябаешь на улице?
Нулевой не нашелся что ответить, только рот разинул от восхищения. А женщина, тем временем, стала развязывать свою одеяние на груди. "Ну все, меня сейчас насекомцы зарубят", – обреченно подумал Нулевой, но глаз оторвать от прекрасной незнакомки он не мог.
Белоснежное шелковое одеяние соскользнуло с плеч, открывая две спелые налитые дыньки. Женщина протянула плоды Нулевому, наклонилась вперед, шепча что-то нежное. Бродяга потянулся на встречу и... Проснулся.
Ворочаясь во сне, он соскользнул с груды вонючего тряпья лицом в лужу. Так себе пробуждение. Хорошо Нога не видел, а то ржать будет до вечера.
***
– Я придумал план, братцы! – Через пол часа Нулевой рассказывал товарищам свою волшебную идею, – Нас пятеро, это же прекрасно. Нам надо только одолжить паланкин. К Косяку придем, в ножки упадем, попросим паланкин. Я свою руку левую отдам, если к вечеру мы ему аренду паланкина не компенсируем. Косяк свой мужик, он поможет.
Образ грозных насекомцев все еще стоял перед глазами. Нулевой считал себя умным, потому конечно красавицу с дынями отнес на счет того что был голоден, но пользу в своем сне все же видел.
– Берем, значит, паланкин и ныкаемся у базара. Я вперед пойду, я там каждого торговца уже знаю, – Нулевой не знал, конечно, каждого торговца, – Новичков из провинции отличу. Вот как найду такого, сразу бегом к вам.
Махнул рукой, скорость и находчивость демонстрируя.
– Сажаем, например, Болту... Прости, братан. Языка на паланкин и наперерез торговцу. Сделаем так чтобы толкнул кого из нас четверых. Тут мы паланкин роняем и Бо... Язык грозный такой наезжает на рогоша. Что мол конец ему. Зарубить грозится. Тот конечно, в панике: впервые в Городе и тут на ноибиля нарвался. Мы, конечно, не будем говорить, что Язык нобиль. Скажешь такое – башку снимут, тут строго. Но что дурачкам деревенским известно? Грозный мужик, на планкине, да с мечом. А? А! Ха-ха!
Нулевой аж в ладоши захлопал от радости.
– Тут мы его на бабки и разведем. Двух трех возьмем и Косяку дромы вернем и себе покушать будет. А главное, – Нулевой палец поднял, – Главное авторитет.