Измученный разум погрузился в тревожный полусон. Однако, гнетущее ощущение предчувствия чего то ужасного, безжалостно прервало забытье. Давящая атмосфера этого места буквально душила воительницу, мешала дышать, путала мысли. "Скорей бы утро!" - с надеждой глядя в окно, думала воительница. Беснующиеся культисты не вызывали уже никаких эмоций и только то место, где земля встречалась с небом, притягивало взгляд Каланте. Вот уже начали обозначиваться контуры далеких гор, насыщаясь глубоким черным цветом, как будто темнота ночи перетекала с неба на землю, смываемая просыпающимся солнцем. "Скоро рассвет!" - воительница обхватила руками плечи и тут, страшкая боль пронзила грудь. Каланте прижала к груди ладони, чувствуя, как магия культа сносит все поставленные ей заслоны, неумолимо, как горный поток, вышедший из берегов: грязная, мутная, вонючая. Сквозь боль и панику, сквозь застилавшие глаза слезы воительница увидела Лазаруса, его слова причиняли большую боль, чем руна, вскипающая на теле. Как, как она не догадалась? Почему разум не понял? И снова боль, непереносимая боль, а сознание не меркнет, не дает забыться. Воительница в мельчайших подробностях видела происходящее, фиксировала каждую мелочь, она не могла заставить себя закрыть глаза. Она видела каждого культиста, чувствовала кипящую в них силу, окружающюю их зловонным клубяшимся ореолом. Она чувствовала, как рвуться заклинания, как медленно и неотвратимо начинает рушиться возводимая веками защита. Каким то шестым чувством она видела шагающих по коридорам воинов культа, кипящие тут и там схватки, заканчивающиеся гибелью Рыцарей-защитников, их становилось все меньше и меньше...
Каланте, крепко стиснув зубы, закрыла глаза и начала собирать все, что оставалось в ней светлого, не затронутого культом - всю силу, копившуюся в ней ее долгую жизнь, частички душь тех, кто любил ее, кого любила она, то, что она свю жизнь училась сдерживать, использовать частями, - все это выплеснулось наружу, охватив дико ревущим ослепляюще-белым пламенем фигуру Каланте, мгновенно заполнив всю комнату, снося стены и двери, свет и огонь выплеснулись в коридоры замка...
И все, милосердная тьма приняла воительницу в мягкие обьятья, а где то в далеке, в конце мерцающей лунным светом дороги стояли они, как обещали...