Глянув с нескрываемым превосходством на стражников и нарочито громко цокнув языком, я обозрел славные Жеребцы.
- Лютер, красная таблетка бодрит как сись...- уловив на нас задумчивый взор стража, я закашлялся, а вскоре выдал альтернативное продолжение - СИЯНИЕ, да сияние от костра, на котором еретик горит! - Взяв синюю таблетку обратно и заботливо положив ее к остальным, я протянул Лютеру красную.
- Знач без отдыха обойдемся, лошадей раздобудем и в Мельн, нехуй прозябать на окраине мира. Надо бы лошоведа найти, конюшенного тобишь, да потолковать с ним по-паладинси сурово и неумолимо. Еда есть, питье, брюква даже печеная, значит не помрем.
Отыскав взглядом типичного "горожанина" я подозвал его к себе.
- Давно ли ты исповедовался и отпускал грехи свои? Вижу я, пребываешь ты в уныние, а сие грех езмь! Ну да ежели укажешь где славным воинам света лошадей взять, да проводишь к месту, замолю я грехи твои. Веди! - искренне радуясь своему положению, я использовал его в имя общего блага и для достижения одной единственной цели.
МЁЛЬН
Странно, но это слово врезалось в голову будто клеймо, будто ничего кроме и не существовало, не нужно было. Я знал, что это жуткий город пропитанный злой магией, населенный чудовищной силы архилюдьми, праздно нежащихся в лучах собственной славы. И да, черт побери, я хотел попасть на этот пир жизни. Зря что ли стольких положил, стольких потерял.
Аделина...
Только сейчас это имя выбралось из обломков моего сознания, волоча за собой боль и горечь утраты. Я не искал ее, в пылу борьбы я вообще позабыл про нее, мою милую и славную Аделину. Мне нравилось как звучит ее имя, оно несло радость и успокоение, как удар ломающий челюсть врагу...Она любила меня, принимала таким, какой я есть, эта хрупкая, но волевая пиратка. Казалось, что она обнимает меня, прямо сейчас, нежно и чувственно целует в обветренные и иссохшие губы, но это была игра фантазии, жалостливая подачка разума, защищающего себя от ненужных эмоций. Ведь главной проблемой был Лазарус, его Ускользайшество, этот складно говорящий пидарас, вырезал руну на теле страны, рана начала гнить и нарывать. Такими темпами культисты будут встречаться чаще чем брюква в крестьянских домах. Нужно было положить конец культу раз и навсегда. И пусть нас только двое, пусть трупы друзей сняться каждую ночь, пусть тело испещрено свежими шрамами и ожогами. Мы выстояли, мы смогли.
- Лютер, жуй таблетку, а то выглядишь как святотатец на дыбе! - дружески потрепав новоявленного брата я устремился за провожатым.