Как никогда прежде я был рад вздохнуть полной грудью, набрать побольше чистого свежего воздуха и, зажмурив глаза, расслабиться, на секунду, на две, возможно даже на три, но не больше. Дурманящий аромат ночного леса, щекоча ноздри запахом хвои, прояснил голову, отогнав нахлынувшую было дурноту. Глянув на Лютера, я поймал на себе тяжелый взгляд - в этот момент мы оба были готовы "помочь" друг другу. В случае приступа, такого как у Халиба, я бы тут же "выключил" Лютера, несомненно он сделал бы тоже самое.
Поняв, что организм справился, а опасность спала до минимума, я снова расслабился. Как давно я не заглядывал внутрь своей души, не ворошил прошлое, не прикидывал шансы. Просто идти вперед, разрубая преграды мечом, взятым из рук остывающего трупа паладина. К черту подробности, это просто кусок металла, который продлит мою жизнь, защитит от случайности.
Я не хотел думать о войне, о доспехах, разящих ударах, победе. Мысли медленно устаканивались, возвращали к мирной жизни, столь давно оставленной мною в родном и любимом порту. Я закрылся, полностью растворил свои чувства в желчи ненависти, багровом тумане ярости, застилающим все это время мое сознание.
Чувства. Им не было места в этом жестоком, всеуничтожающем мире Злобы. Прояви я хоть секундную слабость и Лютер шагал бы один. Одинокий путник, волочащий за собой ничтожный шанс на положительный исход, легкая добыча в этом мире, который пропитался невинной кровью, взахлеб, в три горла поглощал надежду, отнимал веру и убивал эмоции.
Взглянув на луну, я готов был поклясться, что увидел лицо Аделины, милое и манящее. Она звала, звала куда то вдаль, подальше от гнетущих мельнских земель, всего этого ужаса и горя. Дотронуться до ее щеки, поцеловать пухлые розовые губы, которые так сладко произносили "Вардиан". Я так и не смог ее пустить в свой мир. Старый и гнилой, как забытый на берегу шлюп, разбитый о рифы. Она разглядела во мне что-то иное, то, что не различить простому взору, что чувствуют сердцем. Культ сломил ее и теперь ее нет. Нет. Три буквы, которые перечеркивали все, что случилось с нами за те недолгие, но счастливые часы проведенные вместе.
Из размышлений меня выбил Лютер. Он заметил крестьян, о чем тут же сообщил мне.
- Ага, надо бы...СТОЯТЬ! Именем Света! - я рявкнул, рассчитывая на общую известность паладинов, эффект неожиданности и слабые коленные суставы.