Я спокойно наблюдал за происходящим. Вааргха уже не вернуть, его труп в огромной луже крови был суровым напоминанием всем нам. Видимо решив выплеснуть гнев, Каланте решила швырнуть файерболл в дверь, я интуитивно закрылся щитом. Не смысля в магии практически ничего, даже я знал, что маг должен контролировать свои эмоции, в противном случае магия могла взбеситься и отказаться подчиняться чароплету. К сожалению такое уже происходило.
Мимоходом встретившись взглядом с Лютером, я кивнул, тот как и прежде, он понимал меня лучше остальных. Священник прикрывал спину колдуньи, в то время как я прикрывал просвет перед коридором и спину Лютера.
Все это место было пронизано смертью и разложением. Казалось, что смрад материализовался и густым киселем проникает в легкие, выталкивая столь нужный воздух. Сотни криков и паническое отчаянье намертво впечатались в энергетику этого места. Их резали и потрошили, выпуская кишки и перерубая глотки, разрывая плоть на куски и ошметки, сотни трупов слились в единую безумную картину волею культа. Живодерская бойня, призванная хотя бы на йоту приблизить свое могущество, потешить разрушенный безумный мозг и усладить богов хаоса. Лазарус перестал быть конкретной личностью, но стал аллегорией разрушение, тлена и скорби, прОклятым еретиком, ищущим власти в скверне и извращениях. И с каждой секундой его власть, опираясь на тысячи черных щупалец, впившихся в нежные души, лишь усиливалась и росла. Выбираясь из выгребной ямы забвения, я хотел лишь одного - уничтожения еретика.
Фаербол, просвистев в паре метров и обдав столь приятным жаром, устремился на встречу с дверью, открывая нам путь в неизведанное будущее, все еще судорожно подававшее надежды на счастливый конец.