— Контакт, двенадцать часов! Десять целей! — успел крикнуть Ян, сползая к асфальту.
«Чёрт, чёрт, чёрт-чёрт-чёрт, они же по мне стреляют!»
Инстинкты вопили Ботинку, что нужно упасть, свернуться в калач, накрыв голову руками, и просто ждать, пока ад закончится. Ведь по нему стреляли! Стреляли. Устойчиво к окрашиванию. Стреляли. Стреляли. Стреляли! Мысли рвались в бесконтрольный галоп; по бетону щёлкали пули, эхо очередей наполняло отфильтрованный фон. Только присутствие поблизости знакомо-незнакомой в боевой броне фигуры вахмистра — так сказать, мастера-куратора — заталкивало беснующиеся гормоны Яна обратно в брюхо.
В эти секунды Ботинка не было на поле боя: остались вбитые упражнениями нормативы, страх и мышечная память. О том, что он работает едва ли не на опережение приказа, Ботинок узнал бы с огромным удивлением. Чудо, не иначе.
Но ещё до того, как отзвучала команда, Ян поднимал над щетинистой арматурой подствольник. Он понятия не имел, почему его палец в серой перчатке ложится на спусковую скобу гранатомёта. Почему на дисплее проступает едва видимая дуга «баллистики». Почему его рот орёт скороговорку. Сорванным, визгливым, не своим голосом:
— Оттер, Боб — ваш верхний этаж, левые окна! Бьём разом!
Лехтонен позволил себе немыслимое: дополнить команду вахмистра. Но Ян видел то, чего герр Оппландер, занятый пересчётом своего «поголовья», то ли не уловил, то ли не пояснил сознательно. Здание на перекрёстке выглядело слишком солидным, чтобы одиночные осколочные навредили стенам из железобетона, покрытым ласковой апельсиновой штукатуркой. Наверное, районный админблок. С префектурой или другими долбоёбами. Лучше бить залпами. Больше шума, больше эффект. Ян рассчитывал, что они смогут дать несколько гранат. Если повезёт, если фасад начнёт саморазрушаться, ловить хомяка уже не придётся. Ну, если повезёт. Если ему очень повезёт в этот сраный день...
Потом Ян легко объяснил бы, почему выбрал гранатомёт. Играть в «поймай хомяка», целя то в одно окно, то в другое — мысль идиотская. Зачем, если кайзервер ниспослал своим детям бризантные взрывчатые вещества с перхлоратом аммония? Но это потом. Сейчас Ян не знал. Он просто действовал.
— Турция, с нами? Верхний этаж, третье правое! На раз-два...
Его глаза метнулись от Франца Оттера к Бобу Бурнейке. Оба готовы. Убедившись, что и Туран Энжи, который, возможно, был не турком, а каким-нибудь этническим курдом, тоже завалился у тротуарной «бровки», Лехтонен закончил:
— ... пошли гранаты!