Крин по поводу высадки не особо переживал. За время полета, сопровождавшегося перепадами скоростей и гравитации, он больше переживал о своем небогатом, за скудностью в выборе рационов, внутреннем мире, который норовил пробраться сквозь горло и уткнуться в крепко стиснутые зубы. О чем ему было переживать? Во-первых, за время подготовки они откатали на тренажерах все возможные варианты десантных операций, а также ряд невозможных и несколько невероятных. Во-вторых, за скудностью его кругозора, скрывалась очень прочная стена из его упрямого характера, что вызывала забавную особенность легко подхватывать безальтернативные идеи и веровать в них как в единственную истину. Мотивационных фильмов и пропаганды он видел достаточно, а от альтернативных взглядов его избавила цензура, отцы командиры и свое собственное нежелание вникать в политические тонкости. В общем, он искренне верил в крепость брони, силу оружия, мастерство солдат рейха и справедливость их действий. Пожалуй, еще немного и он бы был удивлен даже тем, что в них станут стрелять, а не падут ниц едва заслышав тяжелую поступь.
Всеобщая суматоха и неразбериха высадки была делом нормальным, поэтому «Мэд» молча выпрыгнул в свою сторону и пробежал чуть дальше первых десантников, что уже сидели и лежали с оружием на изготовку. Занял позицию стараясь не пересекать ничьей линии огня, направил ствол винтовки в «свой» сектор, замер в ожидании приказов и целей.
«Ну а хуле нам тут сделают то?» было на текущий момент его основным кредо.