За прошедшие две недели Ульрика, можно сказать, стала привыкать к Стенсии. Дорога оставила массу впечатлений, и просто так - горы, равнины Трабена, величественные соборы, и вполне будничных - пищевые отравления, пара потасовок с бандитами, отбитые распущенные лапы попутчиков. Если первое время Ульрика гнала как только можно, стараясь удалиться подальше, и не налететь на знакомых, то к середине Трабена уже вполне поймала ритм - пара выступлений, набраться впечатлений, найти попутный караван, опять в путь.
А вот добравшись до Данска и отдышавшись, молодая бард почувствовала надвигающееся уныние. Само собой, найти ее на другом конце Иннистрада вряд ли кто найдет, дураков нет забираться в такие места. Только вот как тут жить, а? Моря нет, кабак всего один, лица все время те же самые... Призраков, и тех нету! Кто бы мог подумать, что их неумолчных стенаний может не доставать. Мужики, как везде, доставучие, ничего, в общем. Как всегда одна отдушина - выступления. Профессиональное чутье сходу отмело и романтические баллады, и даже героику - только смех. Его тут ужасно всем не хватает. Но вот вы попробуйте каждый вечер смешить людей и играть развеселое, когда самой хочется что-нибудь спалить со скуки... И мысли такие вот пакостные в голову лезут - может и правильно вот так жить? Крепкий дом, налаженный быт, приличные знакомые, не то, что песенки и драки по кабакам...
Правильно бабушка говорила - никогда не жалуйся, может попасть Аавацине в уши.
И ведь туману Ульрика поначалу обрадовалась, как старому знакомому, даже звон кабестана почудился. А потом она увидела лица окружающих. Дальнейшее помнилось урывками - беготня, давящий страх и острое чувство неправильности. Ульрика знала такие баллады, но там к третьему куплету либо слышалось хлопанье ангельских крыльев, либо хоть кто-то в сияющих доспехах появлялся. А так - держи ворота, на восточном конце прорвались, пока туда бежали - уже на севере улицу накрыло. Квартирную хозяйку пришлось вытаскивать из дома силой и с ругательствами из репертуара пьяных моряков, а то она пыталась посуду выносить... Площадь перед воротами помнила - туда набились все, кто еще мог уходить, слева что-то горело, а зомби изнутри ломились в подпертую снаружи дверь. Справа девочка лет четырех сидела на спине у коровы в окружении каких-то баулов. От ворот оттаскивали то, что несколькими часами раньше набросали, пытаясь укрепить, затем всем миром распахнули ворота, расплющив нескольких зомби, которые так тупо и топтались. Дружный залп всех у кого было из чего стрелять, а затем высокий брюнет на очень хорошей (явно не деревенский битюг, и откуда только взялись?) лошади рванул сметая всех с дороги, за ним рванули остатки ополчения. Ульрика шла во втором ряду, стреляя и произнося слова исцеления, если кто из рукопашников выгребал. Хуже всего было, что в темноте по дороге караван растянулся, а зомби то и дело вышаркивали по бокам. Беготня, коли, руби...
Вырвались. Таки вырвались, но мало кто радовался. В преддверии зимы остаться без урожая, без крыши над головой с детьми и бабами на дороге - тут осознание, что живой, не всем помогает.
Под утро пришлось сделать привал, просто уже не могли идти. Но затем после выматывающего дня в пути впереди таки замаячили стены Шэдоугренжа…
У ворот Ульрика ясно поняла, что ее больше не квартирная хозяйка и другие, с кем она успела сдружиться, ищут повода отвязаться. У кого-то были родственники, но хорошо, если хоть своих примут. Девушка не стала навязываться, в самом-то деле, в таком, по местным меркам, городище, да чтоб без кабака! А если есть кабак, то и работа найдется. Даже если у них тут конкуренты водятся – договоримся, дело привычное. С начальством местным тоже лучше местным говорить, а с капитаном стражи – Дугласу (толком познакомиться не было возможности, но не звать же «Эй, ты, там, с конем!»).
И тут Ульрика увидела такое, что вся нежить мира вылетела из русой головки. За спинами зевак маячил рыжий парень в кожанке, со сметанными усами и с изумительной работы скрипкой! При виде скрипки глаза девушки загорелись, как у кошки, и она немедленно попрощалась со спутниками и рванула вслед за конку.. коллегой.