Наконец, когда на Дорадо обратили внимание, то стали понятны причины его дрожи, приглушённые вжатой в лицо треуголкой. Стражник смеялся. Беззвучно и безостановочно, замирая на мгновение, чтобы набрать воздуха и продолжить отдаваться веселью.
Или безумию...
Клинок, ты здесь? Я растерян и разбит. Смерть кружит вокруг меня, собирая жатву. Я живу, двигаясь лишь вперед и не обращая взгляда в прошлое. Но я знаю, что где-то меня ждут. Помоги мне стать сильнее. Мне надоело быть слабым и беспомощным. Иначе я не выдер...
Слезы смеха, стекающие из уголков покрасневших бегающих глаз, широко раскрытый рот, ходуном двигающися живот, спрятанный под броней и белые костяшки пальцев, вцепившихся в спасительную треуголку.
- Суки, хе-хе-хе... - поймав на выдохе новый порыв смеха, Гэкс закашлялся и начал медленно подниматься с земли, начав хохотать заново, - Хе-хе-хе-хе, эхе-хе-хе. Оборотень, ха-ха... Убежааал! - треуголка, взятая за одну из сторон прошлась по дорожному костюму, выбивая из него пыль и кусочки осевшей земли, - Мы убили пауков, слышите? Они почти съели нас! - Дорадо наклонился за копьем, - Потом мы встретили нежить, и она не смогла убить нас! - поставив копье острием вниз, стражник принялся давить на его тупую часть, вгоняя наконечник в землю, - Потом духи забрали Хэнслоя, который просто поменялся со мной местами, - убедившись, что его верное оружие закреплено, сыщик отступил назад, оглядывая всех находившихся здесь, - Я уже тогда знал, что наступила моя очередь уходить. И первым повел вас в ловушку. Я думал, что искуплю свою вину перед вами, дав вам время... Но мы выжили. А теперь умер святой отец, ни-за-что! - на последних словах стражник немного успокоился, перестав подхихикивать после каждого предложения, - Он не был мне другом. Никто из вас мне не друг. И уж точно не ты, волчья подстилка! - Гэкс с жалостью уставился на Рони, медленно вытягивая метательные ножи из перевязи на груди, - Я помню как ты отвлекала всю дорогу мелкого, как держалась позади всех в бою, выжидая наши смерти. Мартин прозевал... тебя... тварь, тебя, а не тощего нужно было засунуть в кандалы... Именем Авацины Благочестивой, святого духа и памяти мертвых, проклинаю тебя - видеть близких тебе людей и нелюдей мертвыми, бежать не жалея ног, спать в страхе и бояться, что правосудие придет за тобой... А сейчас беги. Беги, пока душа Вальтена не увидела, кто виноват в его смерти.