На ходу застегнул темно-зеленые пуговицы. Откинул седую прядь со лба. Раскрыл квадратную пасть багажника. Пробежался кончиками пальцев по знакомым предметам. Здесь было абсолютно все, от старых винтовок-тростинок Ли-Энфилд до грозных инсинераторов фирмы Лайт-Брингер, покрытых многолетней рабочей копотью. Вспомнил, как один такой полыхнул в руках МакНамары. Как загорелись ревущим пламенем ребята на крыше старого склепа. Как до последнего тушили огонь ценою своих собственных сантиметров кожи. Как зомби натужно выли в оккультном кругу. Как спектры выпивали остатки разума всех и каждого. В буквальном смысле.
Он не любил вспоминать ту ночь. Осада Хайгейта темным пятном антисанитарии легла на весь Департамент. Имена погибших и по сей день висели на доске почета. О них вспоминали добрым словом. А еще Ахмет помнил, как он сам истошно вопил в комнате с белыми подушечными стенами. Как свирепо бился в крепких оковах смирительной рубашки. Как умолял, подыгрывал, угрожал и симулировал. Громко хохотал одержимым смехом. Как врачи рисовали вихревые круги на его лбу. Как мелькал перед глазами крест специалиста по экзорцизму. Как текли по горячему лбу капли святой воды. Как злой дух внутри него шипел, извиваясь наружу, вылезая через ухо прямо в комнату. С воем и визгом, наконец, призрак вылетает, нечестивой волной сбивая коллег-санитаторов с ног. Готовый набедокурить, забрать больше жизней из этого места. Заходит на крутой вираж. Победно визжит и хохочет, предвкушая свой нечестивый триумф. Как вдруг - натыкается на металлически-громоздкий щит, покрытый отражающей амальгамой. "Зе Миррор" - гласит надпись на нем. Призрак воет и распадается на эктоплазменные сопли. Санитаторы переводят дух. А дальше - тяжелая реабилитация, кресло инвалидной каталки, физио- и психотерапия. Мелькающие образы встающего с колен сознания. Обрывки воспоминаний, что из абстракций калейдоскопа по кусочкам мозаики складываются в прежнюю личность. Иногда он видит Патрика Райта в больничных палатах. Переглядываются недобрыми взглядами. Они видели некоторые вещи. Они не хотели бы их вспоминать.
Ахмет стряхивает ворох неприятных воспоминаний. Теперь он - санитатор. Теперь это - часть истории. Теперь у него есть долг. Вздыхает. Пробегается взглядом по знакомым предметам. Уверенно берет красную канистру, пузатый бутылек антивоспламинительного масла, всякое-разное-полезное. Щелкает затвором винчестера. Игнорирует вопли арестованной, спешно семенит к собачьему трупу. Кивает в ответ сержанту: трупное загрязнение не должно отравлять этот мирный район. Выливает половину канистры на мертвое тело. Смотрит, как лиловая кожа и кости с шипением плавятся, оставляя после себя лишь выжженное пятно на контрастно-зеленом газоне.
Проходит дальше, мимо трупов Смоллуэйса. Смелый был стажер. Мимо симпатично-стройного миниатюрного тела. Смелая была девушка с блокнотом. Чуть заметно дотрагивается до полей шляпы в коротком почтении мертвым. Министерство им пухом, да царствие санитарское. Он не забудет их имена.
Мрачнеет лицом. Застегивает плотнее борт зелено-болотной формы, перехватывает цевье толстого винчестерского дула. Идет на задний двор решительно. Где эти алхимики пресловутые засели? Сейчас он покажет им мирный способ решения всех проблем.