По сравнению с кораблями предыдущих серий, броненосцы типа "Канопус" имели ряд новшеств, таких как полное бронирование палубы, а также, бортов по всей длине ватерлинии. Что примечательно, броня была качественная и произведена на заводах Круппа, знаменитого германского промышленника. Однако, после гибели "Оушена" и "Голиафа" во время Дарданелльской операции в 1915 году, стало ясно, что броненосцы этого типа слишком уязвимы перед минами и торпедами. А уж после Ютландского сражения 1916 года, когда британский "Гранд-флит" и немецкий "Флот открытого моря" встретились у пролива Скагеррак, стало окончательно ясно, что в современном маневренном морском бою каждое судно обязано быть способно дать ход не менее 24 узлов. Увы, но "Канопусы" могли выжать, максимум, лишь 18 узлов, и то, при условии исправности всех двадцати паровых котлов. Фактически, броненосцы этого типа оказались нерасторопной обузой в походном ордере и "кораблями на 5 минут боя". Вследствие чего, были признаны устаревшими и подлежали выводу из состава флота. А экипажи этих судов - списанию в береговые подразделения. Адмиралтейству даже не пришлось думать, куда девать "лишний" личный состав. У них на такой случай уже была сформирована 63-я пехотная флотская дивизия, которая с самого начала Войны вела боевые действия в континентальной Европе.
Среди таких "списанных" оказался и матрос 1 класса Джонсон.
Предполагалось, что после нескольких месяцев дополнительного обучения, Артур отправится на фронт. "Твоя страна нуждается в ТЕБЕ" указующим жестом призывал с агитационных плакатов фельдмаршал Китченер каждого. И всё бы ничего, но в начале июня шестнадцатого года крейсер "Хэмпшир", на борту которого находился военный министр, подорвался на немецкой мине у Оркнейских островов. Погиб почти весь экипаж, включая походный штаб и самого Китченера. Так что, в данном контексте этот призыв смотрелся несколько двусмысленно - будто мертвец хочет утащить тебя за собой.
В учебном батальоне Джонсон усердно обучался рытью окопов, преодолению проволочных заграждений и прочих препятствий, метанию гранат и, конечно же, стрельбе. В основном, учили обращаться с винтовкой "Ли-Энфилд", но довелось пострелять и из пулемёта "Льюис", и даже из пистолета "Веблей". Конечно, пистолеты - оружие офицеров, но в условиях боя всякое случается, и другого оружия могло просто не оказаться под рукой.
Отправляться на Европейский Театр Военных Действий Артур категорически не хотел. Потому-то, впоследствии, и подал рапорт на перевод в полицейский Департамент Санитации. Тогда-то Джонсон думал, что будет бороться с преступлениями, связанными с нарушениями санитарных норм. Например, с негодяями, бросающими на газоны окурки и бумажки. Ну, в худшем случае, бегать по промзонам и замерять уровень вредных выбросов в атмосферу и загрязнённость сточных вод, а потом выписывать штрафы предприятиям за превышение норм. Всё лучше, чем месить окопную грязь, гадая, от чего умрёшь раньше - от вражеской пули или осколка, либо от тифа и дизентерии. Если б Артур знал тогда, что спустя пару месяцев окажется в канализации, в пасти слизнедемона...
Как бы там ни было, служба есть служба, и, в значительной степени, она состоит не столько из боевой подготовки, сколько из бытовых вещей. Таких, как приём пищи, который обеспечивает камбузный наряд. К слову, не смотря на то, что учебный батальон располагался на берегу, моряки в своей речи по-прежнему использовали корабельные термины, а их служба регламентировалась согласно Корабельному Уставу.
И вот однажды, когда Артур стоял в камбузном наряде, с ним случилась неприятность. Дело в том, что баталерка для хранения посуды имела пружинный захлопывающийся замок. И после того, как Джонсон отнёс туда стопку тарелок и закрыл дверь, оказалось, что ключи остались внутри. Ломать дверь было нельзя - в этом случае, баталерка останется незапертой, и всю посуду украдут бойцы из других рот. Заменить замок тоже не представлялось возможным - на территории учебного лагеря они не продавались, а уход в самовольную отлучку в город - это серьёзный риск попасться военному патрулю.
К счастью, выход из сложной ситуации нашёлся довольно быстро - им оказался короб вентиляционной вытяжки, проходивший от плиты через баталерку и далее. Недолго думая, Джонсон натянул на себя самую старую робу и полез в короб. Артур, буквально, продирался по системе вентиляции, поскольку, внутри его встретили торчащие со всех сторон "ножки" ржавых винтов и зазубренные края плохо подогнанных стальных листов. Кроме того, внутри оказался многолетний, толстый слой жира, грязь, паутина и куча крысиного дерьма, поскольку, вытяжка давно не работала. Пока полз, Джонсон всё боялся застрять внутри, но, к счастью, обошлось. Но к тому моменту, когда Артур вылез через люк уже в баталерке и открыл дверь изнутри, видок у моряка был тот ещё. Роба порвалась в нескольких местах, вся была перемазана грязью, жиром и дерьмом, а с волос свисала паутина*.
С тех самых пор Артур возненавидел захлопывающиеся замки, но зато получил опыт проникновения в помещения через систему вентиляции.
Когда же верхняя половина тела стажёра застряла в пасти Лорда Слизня, моряк вспомнил пережитый опыт и сделал всё от него зависящее, чтобы не протиснуться меж острых зубов, а, наоборот, понадёжней застрять у демона в вонючей пасти, да так, чтобы тот не смог сжать челюсти. Костюм трещал и рвался, но Джонсон об этом не беспокоился. Ведь у него в руках был "Эвепорайзер образца 1924 (?!!) года"! Не "Веблей", конечно, но принцип наведения и стрельбы тот же, что и у любого другого пистолета!
"Темновато для прицеливания, но ведь и промахнуться из такого положения невозможно!"
Впрочем, Джонсон, всё же, постарался выстрелить туда, где, по его предположению, у этого "отродья Сатаны" находился мозг.