Отмороженные яйца. Такое будет его новое имя, если они просидят в этом чертовом лесу еще хотя бы четверть часа. Пальцы ног уже давно потеряли чувствительность, пальцы рук, казалось, навеки примерзли к кожаной обмотке рукояти топорика, нос уже даже прекратил течь - только почему-то начал сильно болеть. Холод проникал сквозь мех в сапогах, под капюшон и плащ, медленно, но верно обволакивал со всех сторон. Такой мороз в общем то был привычен для этих краев, но гораздо приятнее думать о нем из тёплого шатра, а не ощущать его ледяные клыки на собственной заднице. Снег вокруг блестел в свете кривого месяца, то и дело выглядывающего из-за чёрных облаков. В такие моменты Беззубый старался еще больше съежиться, вжаться в темный ствол дерева, чтобы из темного силуэта особняка впереди ни один случайный взгляд не уловил его фигуру среди сухих деревьев.
Внезапно краем глаза он заметил движение. Сигнал к атаке?! Но нет, это сова пролетела прямо над головой. Северянин мотнул головой и привычно скользнул кончиком языка между двух выбитых передних зубов. Казалось, прошла уже вечность с тех пор, как он заслужил своё имя. И все же тот день до сих пор был выжжен в памяти. Горящие дома деревни, отряд хускарлов, личной стражи вождя Чёрных Кабанов, который засел в подлеске вокруг деревни и напал на его отряд из темноты словно стая безумных демонов. Помнил, как железный лоб шлема врезался ему в лицо, как во рту расползся вкус соленой крови. Тогда он выплюнул выбитые зубы прямо в глаза старого мечника, боднувшего его, а затем вонзил кинжал ему в глазницу. Потом началась мясорубка, в которой невесть как отряд Беззубого, посланный для легкого набега на безоружную деревню и состоявший в основном из молодых, безымянных воинов, сумел выжить и даже отбить первую волну хускарлов. Потом им конечно пришлось отступить - а если говорить начистоту, бежать, спасая свои жизни. Но двоих хускарлов он записал на свой счёт, а окровавленный рот с зияющей дырой вместо зубов быстро подсказал вождю подходящее имя. Что ж, имя как имя, не лучше и не хуже других. Беззубый с тех пор перестал улыбаться, а фразы бросал короткие и сквозь полусжатые губы, отчего его речь зачастую казалась невнятной, но некоторые платят Древним и более высокую цену за становление мужчиной.
Северянин огляделся, отыскивая взглядом остальных налетчиков. Вот командир, в своём чёрном плаще с вычурной золотой вышивкой по краю. Как там его, Лондо зовут что ли? Узкие губы сжаты в прямую линию, голубые глаза безмятежны и холодны, чёрные волосы небрежно обрамляют идеальный овал лица. Полная противоположность взлохмаченному рыжему Беззубому, волосы которого давно уже достигли плеч. В руках оружия не видно, но воин не собирался недооценивать его. Такие люди нередко прячут нож в рукаве, а то и не один. Да и его задача отдавать приказы таким, как он, а не идти на передовой.
Северянин поправил ремешки щита на левой руке и взглянул налево. Мужик со странным прозвищем Наджак. В голове постоянно звучало как Наждак, наждачная бумага. Такие сравнения были Беззубому более понятны. Руки мощные, спина широкая - как пить дать, или мечом горазд махать, или кузнецом подрабатывал. Шахтеры обычно, хоть и работают руками, да едят мало, как и крестьяне. А вот хороший кузнец на вес золота. Как раз и в руках молот держит. Хотя главное, чтобы он им не только в кузне орудовать умел, все же по противнику с мечом в руках молотом зарядить не то же самое, что по заготовке на наковальне.
Недалеко от Наджака притаился Молчун. Немолодой уже, взгляд суровый. Беззубый решил, что с ним лучше не шутить, тем более если он и вправду немногословный. Такие молчат, молчат, а потом раз - и уже мечом на тебя замахиваются. Но раз до седины дожил, то свое место в битве найдет, так что насчет него северянин был спокоен.
Еще дальше среди колючих веток сидел Травник. Сразу видно, в лесу опытный. Вроде и не мерзнет даже, а воин уже скоро будет готов отдаться Безымянному, если в Бездне вдруг костры окажутся. Рыжий, такой же как и он сам. На севере такой цвет волос считался признаком огня, ярости, храбрости и силы. А тут сразу двое в одном отряде - хороший знак. Хотя нет - трое. С другой стороны вон загорелый имперец Валет сидит, одет как щегол, будто на модный показ собрался, а не людей убивать. Хотя здоровый меч за спиной говорил о том, что кровь тот все-таки планировал проливать сегодня. Таких женщины любят. Вот возле него две как раз и оказались - совпадение ли?
Гарена сразу понравилась Беззубому. Сразу видно, в бою хороша, а такие, говорят, в постели еще лучше. Огромный двуручный меч, больше даже чем тот, что за спиной имперца, и тяжелый щит. Вот только второго клинка, для щита, не видно. Что ж она, кулаком будет орудовать? Или двуручный меч в одной руке держать? Воин лишь хмыкнул. Видал он таких самонадеянных, что мол двуручником будут как перышком махать. Против хорошего удара с двух рук никто из них выстоять не смог.
Дудочница была наверно даже красивей Гарены, но вот северянину она не нравилась. Что-то отталкивало в ней, заставляло напрячься и быть настороже. Наверно дело было в том, что вела она себя не в соответствии со своей внешностью. Как то грубо для женщины, что ли. И это заставляло инстинкты воина вопить об осторожности.
Еще двое за спиной были. Вольф, парнишка, похожий на дикого горца - которые даже для северян были дикими и странными. Впрочем, этот выглядел вполне нормальным, без татуировок на все лицо и не обвешан костями с головы до ног. Вроде как молчаливый, но Беззубый ни с одним из отряда еще не обмолвился хотя бы словом, так что так он мог сказать о каждом. А рядом - полная противоположность Вольфу, Палач. Аккуратно одет, прилично выглядит, так и хочется спросить, что этот достопочтенный имперец забыл ночью в лесу? Впрочем, имя у него было говорящее, и если не пустое бахвальство, то к такому спиной лучше было не поворачиваться.
Беззубый уткнул подбородок в грудь и дыхнул, ощущая как едва уловимое тепло воздуха с неприятной кислинкой коснулось его носа и тут же растворилось в морозном воздухе. Он снова взглянул на особняк. Три этажа, полуторометровая ограда с металлическими литыми прутьями. Трое охранников в теплых меховых плащах режутся в картишки у главного входа, еще двое - у задней двери, ведущей к колодцу. Еще трое периодически прогуливаются вокруг дома, у каждой группы стражников по два факела, в каждых руках по короткому мечу и деревянному щиту. И еще Древние знают сколько их внутри. Не зря их тут целый десяток сидит, ждет сигнала к атаке. Воин взглянул на свое оружие. Нервная дрожь перед битвой давно угасла, задушенная морозными объятиями северной осени. Ничего, когда побежит в атаку, кровь снова заструится по венам, возвращая тепло конечностям. Не отморозить бы яйца только до этого момента...