Норберт не пошевелился, но мрачная сосредоточенность понемногу отступила из его взгляда. Он понимал, что сейчас надо что-то ответить. Знал, что ему хотят помочь. Обычно людям нравится, когда те, кого они утешают, благодарят и улыбаются в ответ. Благодетельность и тщеславие идут рука об руку по этой дороге.
Например, его ободрял Бони, пока Норберт вёл чёрную «скорую» сквозь поля. Даже первый вызвался ехать за Кэт, сел за руль, спрашивал дорогу. Зачем, почему? Что этот взрослый парень с серьгой, в крутой кожаной куртке лётчика, хотел бы получить в ответ от неуверенного даже в следующей секунде спутника? Норберт знал и не знал одновременно. Увлечённое присутствие Хагена поддерживало мотивацию делать шаги вперёд — да и назад, и куда-либо. Зачем, почему? Кэт была рядом, сторожа его как пёс. Но при этом... при этом в её отношении вопросов зачем и почему возникало меньше. А теперь вот Кристин сидела рядом, вызывая иррациональные страх и приязнь одновременно. Зачем, почему?
Пожалуй, да, Норберт был странно-рад, что даже вампир, встреченная четыре концерта назад, нашла слова утешения. В другой момент он понимал бы, что не ошибся с выбором группы и спутников.
— Я... — Ангария задумчиво поднёс пальцы к воротнику полосатой багрово-чёрной толстовки. Коснулся цепочки, на которой висело прямоугольное бритвенное лезвие. В свете салонной лампы мелькнули нити чернил, сползающие из-под манжет к его запястьям. Он на секунду взглянул на Кристин сквозь спутанные волосы. — Да, я знаю.
Пальцы пробежались по цепочке. Возможно, Норберт добавил ещё что-то, но заворчавший мотор поглотил слова.