— Ох, радужнокрылая, натворила же ты дел… — вздохнула Аделаида, сокрушённо покачав головой. — Нельзя было удалять этот шрам.
— Почему?
— Потому что это очень опасно.
— Опасно иметь искажения первоначального Рисунка, — возразила пчела.
— Да как ты не понимаешь! — в сердцах выпалила Ада.
Присев на бортик ванны, она устало потёрла лоб. Помолчала.
— Этот шрам — символ. Он служил мне напоминанием о том, чего я никогда не должна забывать.
— Чего нельзя забывать?
— Зла, причинённого мне. Коварства. Изощрённой жестокости. Того, что самый близкий, любимый человек может оказаться предателем и врагом.
Шэрча не отзывалась, казалось, осмысливая услышанное.
— Этот шрам не давал мне забыть, чтό я должна сделать, когда снова встречу этого ублюдка. А теперь ты заставишь меня забыть.
— Разве можно забыть, если не хочешь?
— Так работает память высших разумных. Со временем мы перестаём помнить прежнюю боль, храня воспоминания лишь о счастливых моментах. Минувшие события теряют остроту, трансформируясь в светлую меланхолию, о них вспоминаешь с улыбкой.
— Они были, — словно порывшись в архиве, лаконично выдала пчела «справку» о наличии счастливых моментов в прошлом.
— Были… — эхом отозвалась Ада. — И я боюсь, что теперь не смогу. Просто не смогу убить его…
Поздняя весна 3048 г.,
Имперский Корпус Разведки в Спанне,
личные покои Аделаиды Валери
— Леди Валери, это просили передать вам, — юный служка Корпуса с вежливым поклоном вручил Аделаиде запечатанный конверт.
— Кто? — поинтересовалась хозяйка кабинета, не отрываясь от секретера, за которым писала отчёт.
Последняя экспедиция оказалась весьма удачной, и Аде не терпелось письменно изложить достижения своей группы. Повисла неловкая пауза.
— Так кто? — девушка всё ещё не поворачивала головы, кончик писчего пера продолжал порхать в воздухе.
Снова молчание.
— Я жду ответа на поставленный мною вопрос! — с нетерпением возвысила голос «леди Инквизитор», нехотя оторвав перо от бумаги и подняв строгий взгляд на юношу.
— Простите мне мою рассеянность, — наконец, решился раскрыть рот тот, — но, кажется, я совершенно не могу припомнить ни его имени, ни единой детали внешности…
Молодой человек пребывал в явной растерянности. Недовольно вздохнув, Аделаида приняла из его рук письмо. Странное дело: на конверте не было никаких обозначений или пометок. Ада нахмурилась.
— Сэра Талиуса уже поставили в известность?
— Н-нет… — запинающимся голосом отозвался служка, смекнув, что ненароком только что нарушил Устав. — Если хотите, я сейчас же…
— Не стоит беспокоить его по пустякам. Я разберусь.
Небрежным жестом магесса велела горе-посыльному удалиться.
Что там ещё? Наверняка очередное неофициальное прошение с мольбами «лично посодействовать в одном щекотливом деле». Подобные «челобитные» Ада получала с завидной регулярностью: напрямую Талиусу писать боялись — глава Корпуса был известен своей неподкупностью и принципиальностью. А вот к его заместителю отчего-то обращались. Неужели всё дело в том, что она молодая женщина? Как будто пол и возраст что-то меняют.
Фыркнув, Ада надорвала клапан конверта. Недра его содержали одинокий листок, свёрнутый пополам и склеенный по краям. Разведчица поднесла его к лицу — от бумаги исходил необычный запах… Уж не сыпучий ли яд? От врагов можно было ожидать чего угодно — следовало действовать осторожно.
В ход пошёл канцелярский нож. Пара минут аккуратного, кропотливого вскрытия — и вот, наконец… во все стороны разлетелись лепестки. Розы. Насыщенно-кровавого оттенка при жизни, теперь высушенные они выглядели почти чёрными. Ада ахнула, инстинктивно отпрянув, но уже в следующую секунду опустилась на пол, чтобы собрать рассыпавшийся подарок. Да так и осталась в этом положении: взгляд девушки зацепился за изящную вязь старинного алфавита и уже не смог оторваться…
Сидя на полу, она читала — и брови её с каждой новой строкой изгибались всё сильнее, поначалу в немом удивлении, которое сменилось недоумением и, наконец, растерянностью. За свою недолгую, но насыщенную карьеру «леди Инквизитору» доводилось получать корреспонденцию разного рода. А всё-таки откровенно-будоражащую любовную лирику, адресованную к тому же лично ей, она читала впервые.
«Вы так редко покидаете стены Ордена… Созерцать Вашу красоту чаще — о чём ещё можно мечтать? Но смею ли я надеяться?..
В.» — гласил постскриптум.
— Какая дерзость! — бледные щёки вконец оторопевшей Ады вспыхнули румянцем стыдливого удовольствия.
Первой её реакцией было вскочить на ноги и, швырнув письмо на стол, спешно покинуть кабинет. «Леди Инквизитор» намеревалась немедленно разыскать забывчивого мальчишку и учинить ему допрос с пристрастием относительно личности этого наглеца В. Она и не подозревала — не могла знать — что таинственный посетитель просто стёр из сознания бедняги всякое воспоминание о своём визите.
В. Конечно же, это был Влад.