Саша с затаённой мольбой посмотрел на начальство. После отповеди он чувствовал себя немного виноватым — это же надо же ляпнуть такое. Может Григорий Васильевич лично побывал в Чернобыле тогда, кто его знает. А тут молодёжь со всякими нелепыми версиями. Неудобно получилось.
Но после слов летчика в сознании снова зашевелились затаенные страхи. Беззвучное, невидимое, смертоносное излучение, Ветер Смерти, от которого нет спасения... И даже если ты не умрёшь немедля, кто знает... вдруг что-то поломается и начнется рак? Этого ужаса Саша боялся больше всего на свете. Ходить, нося в себе собственную смерть, питая её и множа... а потом знать, что умрешь, но не сейчас, а лет через несколько. Мучительно пытаться урвать у смерти ещё несколько дней, недель, месяцев, понимая, что уже проиграл эту битву...
И всё же как уважаемый Григорий Васильевич скажет, туда Саша и пойдёт. Хоть к черту на рога, хоть в недра радиоактивной станции. И ограничится лишь одним почти умоляющим взглядом.