С годами дар Ады становился сильнее. Но вместе с видениями и сверхчеловеческой чуткостью приходила и боль. Мигрени.
Порой отвары из целебных трав, лежание в абсолютной тишине и полной темноте с компрессом на лбу позволяли своевременно «захватить» и купировать приступ. Иногда спасенья не было. Любое резкое движение, звук или вспышка света порождали такой набат, что голова вот-вот готова была треснуть, словно спелый арбуз.
В такие моменты невыносимости Ада колола морфий. Потом, конечно, приходилось делать перерыв, выжидая пару недель, ходить к Ашилю, чтобы он провёл детоксикацию. А Ашиль, конечно, всякий раз ругался и журил, качая головой, пугал зависимостью. Каждый мало-мальски образованный житель Империи знал, чем опасен сок опиумного мака. Но можно подумать, у Ады был какой-то выбор.
Действие наркотика было недолгим: уже через каких-то пару часов он покидал её, выпуская из своих туманных объятий. Но, чёрт возьми, что это были за мгновения!.. Ей казалось — нет, она была в этом уверена! — что готова любить весь мир. Ей хотелось раскрыть богатства своей щедрой души всем и каждому — нате, берите, не жалко, у неё найдётся ещё! Невероятное блаженство, умиротворённая радость несли её на своих крыльях — и она парила в невесомости над этим бренным миром, безгранично счастливая и беззаботная, парила, парила…
За эйфорией приходила апатия, отупелый, застывший в одной точке взгляд и мертвенная бледность с синяками под глазами. Боли не было, она исчезала бесследно уже через несколько минут, стоило ей только вынуть иглу. Но вместе с болью уходили все другие чувства, эмоции, ощущения… Она становилась словно тряпичная кукла, из которой вынули всю вату. Выпотрошенная, опустошённая. Морфий выпивал её до дна, досуха, до последней живительной капли, превращал в бесплотную тень.
То, что Ада ощущала сейчас, не было похоже на действие морфия. Не-ет, оно было в разы — во сто крат! — сильнее и ярче. Да что там, это было восхитительно!
Она будто былинка, подхваченная шквальным ветром и затянутая в воронку смерча. Будто искра, родившая лесной пожар и сама оказавшаяся в его эпицентре. Чувство своего полного бессилия перед мощью надвигающегося шквала, осознание этого бессилия и неотвратимости грядущего — вся эта безумная смесь эмоций рождала ещё одну, ещё более дикую и неуёмную: желание отдаться на волю этой стихии, слиться с ней, самой стать стихией.
Это отдалённо походило на плавание в океане во время шторма… Когда ты видишь, как впереди вдруг зарождается волна, устремляясь к тебе, этот вал всё растёт, всё набирает мощь, он всё выше и ближе — и вот он подкрался, подкараулил тебя, прижал к стенке. В последние секунды ты видишь, как пенистый гребень зависает над головой, готовый наброситься и закружить в своём смертоносном танце. И в эту последнюю секунду ты решаешь: сдаваться или бороться. Глупец тот, кто пытается оседлать непокорную стихию, тщетны его усилия. Этот беспощадный водоворот лишь затянет глубже строптивца, утащит на самое дно и не ослабит хватку, пока у того не кончится воздух. Всё, что ты можешь — нырнуть в самую пучину. Ты страшишься сделать этот последний рывок в неизвестность — страшишься и одновременно жаждешь. Ведь именно он — единственный путь к спасению. И когда ты, наконец, выныриваешь, делая судорожный вдох, в этот момент хочется лишь одного: ещё! Тебе хочется, чтобы этот цикл безумия повторился снова!
Ада распахнула глаза, и невольный стон вырвался из её груди. Не страдания, но сожаления. Так скоротечно было то невероятное, ни с чем не сравнимое ощущение — и вместе с тем будто целая жизнь пронеслась перед глазами. Секунда, превратившаяся в вечность… Она хотела ещё!
— Это… великолепно… — выдохнула прорицательница. — Бесподобно! Божественно!
Она устремила восхищённый взгляд на Императора.
— Вы… Это Вы… Это было не оно, а Вы!
Девушка в волнении поднялась, не отрывая от правителя глаз.
— Невероятно… Просто уму непостижимо! Это лучше любого наркотика. И… я не чувствую пустоты, как это обычно бывает после него… Так странно… Как Вы это делаете? Смогу ли я повторить сама хоть малую часть этого? Как это вообще работает? Этот дар не родственен моей магии? У него иная природа? Как с ним обращаться, как управлять? Почувствуете ли Вы на расстоянии, что я делаю? А я? Смогу ли определить изменения, происходящие с Вами? И вообще… Это же эйфория в чистом, кристаллизованном, концентрированном виде! О-ох!
Ада с силой сжала виски, пытаясь утихомирить скачущие мысли и сдержать шквал вопросов и впечатлений, которые так и рвались обрушиться на Повелителя. Почуяв новую пищу, пытливое мышление девушки заработало с бешеным усердием. Будь её воля, она могла бы расспрашивать его до самой ночи.