- Ой ты, гой еси, добрый молодец! - споро откликнулся дварф, - аще хотяше деньгами сорить, то наикраше купи снеди да справь застолье, да раздели с нами, а швырятися добром негоже. Ибо поведаю тебе воистину, что мы и еси сии Крысобои искомые.
- А заодно поведай нам - что пьёшь? - поманил он чешуйчаторылого, - ибо спор промеж нас случился: аз рече, николи не утолит столь могучий богатырь жажду свою толикою малою пива хмельного, но только ежели вин креплёных али медов стоялых. А вот Олаф, муж сей достославный, рёк супротив того, что количество важно, и упитися можно чем угодно, лишь бы вёдрами хлебати. Что есть истинно?
- Понеже аз николи не зрел такого чуда, как ты. Поведай, какого ты роду-племени? Гад ты есьмъ али иная тварь? - вопросил он, - дивен мне вид твой, незнакомце! Как звать-величать тебя, сударь?
Про себя Свинерблиф помыслил, что это место становится всё страньше и страньше.