Понимая, что бой наконец-таки закончился, а с убегающим чародеем отправился разбираться Азрион, Лифен взялась отмывать кровь с ее рук, под каплями утихающего дождя, а что не выходилось смыть, ей пришлось вытирать своими же рукавами. Но даже так, что-то оставалось, но самое главное никуда не пропало то ужасное чувство, которое она приобрела после убийства.
Но, сейчас она была нужна своим товарищам, и это было важнее, поэтому она пока отбросила это неприятное ощущение, и принялась помогать союзникам и устраиваться в лагере бывших ополченцев. Там она разожгла, так и не загоревшийся до этого костер, и устроилась греться и присматривать за теми, кто чуть не покинул бренный мир. Слава богам, они были живы, и сейчас нуждались в спокойствие, за чем, те, кто еще на ногах, присмотрят.
— Олма, идем сюда, к костру. Тут можно согреться. С Лидией все в порядке, ну как бы... Ей сейчас нужен отдых, и тебе тоже, иди ко мне. - Лифен попыталась успокоить девочку, что бы та не беспокоилась за волшебницу, и согрелась у костра.
— Вот, смотри, как я умею. - И после этих слов, чародейка стала дирижировать указательным пальцем левой руки напротив огня, и тот, повинуясь ей, стал менять свою форму, изображая птиц и зверушек, свойственных, для дальних земель Кандангана, а после, и меня цвет, переливаясь разными красками в глазах девочки. Это должно было отвлечь Олму от мрачных мыслей, да и саму чародейку тоже. Она колдовала левой рукой, пока правую, пыталась отвести в сторону и упрятать от глаз сельской девочки, да и от своих тоже.