— “девушки плохо растут”, говоришь… — пробурчал окосевший дварф, — Может они того… полурослицы?
Харнден выпучил глаза на Лорина. «До чего интересный тип! Теперь понятно, почему у него с дамами не клеится — думает, что любительницы спиртного вовек девами ходят. Хе-хе. Это ж надо!»
— Знавал я такую ”деву” в Кром-Критнире. Снаружи, самая что ни на есть монахиня. Но в постели… — Торст выдержал зловещую паузу, вцепившись пальцами в стол, — чтоб мне провалиться… девятиглавая гидра! Неутолимая да неусыпная. Бывало, перепробует на вкус всех мало-мальски съедобных мужчин в округе, и уходит искать еду куда-нибудь ещё. Предпочитала жжёный стаут, как щаз помню… Эх, были времена.
Харнден подсел чуть ближе к Лидии и наставнически придержал за локоть.
— Ты его, дочка, не слушай. От пива кости крепнут, а волосы становятся густыми и покладистыми.
Трезвенник тем временем намылился защищать баранину.
— А вот это уже неславно, — обеспокоился пивовар. Он-то в пол глаза приглядывал за той компанией, пока дружочки ставили ставки на их подноготную. Рожами они на наемников смахивали, к которым фортуна повернулась задом. «Если и бандиты, то из начинающих», — подумал Харнден, вставая со своего места. Опыт подсказывал трактирщику, что с такими чмырями лучше в прения не вступать, если сам не солдатского разлива.
Дварф махом допил луковую похлебку прямо из тарелки и скорым шагом устремился к Бернику.
— Я вижу, не только мы тут ни свет ни заря бодрствуем! — громогласно объявил Харнден, — Шинкарь! Лучшего питья этим добрым людям за наш счет!
Уразумев, что дебатов не избежать, миротворец наклонился к Азриону и прошептал ему буквально следующее:
— Здоровяк у них верховодит. А худой, походу, земляк наш. Драться умеют все.