Не осознавая себя до конца, Лорин начал поднимать тяжелые веки. Море красок залило его зрение, каждый волосок встал дыбом, холодная влажная трава раздражающе щекотала ему затылок. Он чувствовал, как его волосы неудобно спутались, как дорогая рубашка прилипла к спине, а цепочка с монеткой перекрутилась и сдавила шею. Вокруг вяло разговаривали, но он не мог выловить отдельных слов, пока сознание не вернулось к нему полностью.
Все его чувства были обострены, но маг не мог их уловить, будто он только что проснулся от очень долгого сна, любая мысль убегала от него. Все, что он до конца и полностью осознавал – часть его духа буквально вырвали с тела. Лорин сорвался с места, уселся и оперся руками о траву, сжав ее крепко между пальцами, а затем положил руку себе на ребра. Он не чувствовал в том районе ни прикосновения ладони, ни тепла, ни холода, и ему постоянно приходилось напоминать себе дышать, но пальцы отчетливо улавливало биение сердца, как доказательство его жизни. Лорин прекрасно знал, что это было, ведь перед самим расставанием с его любимой наставницей он испытал похожие страдания, которые болью не назвать, но которые пугали до дрожи, словно за спиной стояла сама Ведьма. Правда, онемевший участок постепенно таял как лед на солнце, после целительного прикосновения полуорка, которое заливало тепло в его пустой сосуд.
Лорин поднял голову, взглянул на Азриона и сделал простой вывод, что это именно он исцелил его, а после его невидимой раны принялся за ранение Лидии. Он кивнул служителю Арана, решив не отвлекать лишними расспросами и обойтись молчаливой благодарностью.
— Нам нужно идти, – деловитым тоном согласился маг, после чего без спроса воспользовался рукой Лифен, чтобы заскрипеть костями и подняться с холодной земли. — Но перед тем, как потушим костер и отправимся, я должен закончить с кое-чем.
Он выпрямился и с холодным достоинством отчистил одежду от кусочков травы и мелких камешков, после чего встал перед Лидией, при походке немного пошатываясь, будто он успел забыть, каким образом люди ходят на двух ногах. Его лицо ничего не выражало, но больше всего он хотел тепло улыбнуться, и улыбку эту он сдерживал со всех сил, потому что боялся, что она перерастет в смех.
— Лидия, прости меня. Я никогда не считал тебя глупой и не хотел тебя оскорбить, никоим образом. Ты – маг, а для меня это многое значит. Гордись этим, ведь один этот титул заслуживает уважения. И, несмотря на это, я все равно не удержался и высмеял тебя, подвергнув опасности, – чуть помедлив, Лорин добавил, разбирая каждое слово: – Мне очень жаль.
Было не до конца ясно, насколько он искренен, но в его глазах точно отсутствовало оскорбление и насмешка. Он родился с магическим даром и многие вещи давались ему проще, чем другим счастливчикам, которые постигали магическое ремесло, но и тогда Лорину приходилось тяжело работать, терпеливо впитывать крупицы знаний и никогда не останавливаться со своей учебой. Он не может не испытывать связь с коллегами по цеху, которые работали в поте лица, даже больше чем он, чтобы стать теми, кем они сейчас являются, независимо от их причин и того, как своим даром и своими навыками они пользуются.
— Не будем лужи топтать, как говорил мой друг, ведь все уже позади. Пусть эта опасность будет нам уроком. И все же, что это были за твари? Я никогда не видел, не слышал и не знал о существовании такой жизни, пусть что-то в них показалось мне знакомым и понятным. Помогите мне, а то родные ноги пока не держат. Я хочу осмотреть место боя.
Не дожидаясь помощи, маг потянул ноги за круг камней, иногда едва не спотыкаясь о холмики и ветки. По пути он снова призвал Хугина, который появился с уплотненного воздуха, а после взлетел высоко-высоко, повинуясь мысленной команде своего хозяина. Вскоре, серая точка птицы слилась с небом, но все еще оставалась над головами группы. Если врагов можно заметить, то бояться было нечего – Хугин не спускал глаз ни с Лорина, ни с тропы перед ним.