— Или же мы единственные, до кого смогла дотянуться эта таинственная сущность на капельках своей исчезающей силы, кем или чем бы эта женщина не была.
Лорин неожиданно присоединился к кругу невольных соучастников одной и той же невеселой истории. Он только закончил осматривать свой камень, кивнул будто был удовлетворен результатом, после чего направился на соблазнительное тепло костра, по пути выловив несколько интересных фраз и вопросов, на которые у него могут найтись ответы.
Маг разместился в свободной позе на траве, словно ребенок на берегу реки, и упорно пожирал своим взглядом красные угольки костра. Тот факт, что он испортил белизну своей одежды, его нисколько не заботил, а ведь было жаль покрывать эту единственную стену между ним и туманным морозом зелеными пятнами от мха и травы.
— Что значит, – продолжил маг, – с тебя получится отличная сказочница, Лидия, но в каждой сказке есть доля правды, как, возможно, и в твоей гипотезе может быть точное попадание. А что же я предложу… Скажем, все мы знаем, что в разных странах эти чудные рисунки на небесном полотне называют совершенно по-разному, но всем им приписывают одни и те же свойства. Я надеюсь, что все присутствующие прекрасно понимают и спорить не нужно, что они обладают своей собственной силой и часто выступают частью магических ритуалов, да пусть Лидия меня поправит, если где-нибудь я ошибусь. Камней здесь двенадцать, столько же и созвездий и столько же богов, которых любят и которых боятся от края Эшфара до края.
Лорин приподнялся и приблизился к огню. Его протянутые ладони были столь широко открыты, что, казалось, они пытаются вместе втянуть в себя все тепло стихии, не оставив и капельки остальным. Ему нужно было согреть свои пальцы, чтобы свободно колдовать и не бояться, что простые одеревеневшие мышцы откажутся сотворить заклятье.
— Можно провести какие-угодно линии между этими кусочками загадки, но, недалеко уходя от идеи нашего дорогого Единорога, – Лорин посмотрел на Лидию, и его глаза озорно заискрились, что он впервые позволил себе за сегодняшний «сон», – эта сущность могла призвать те инструменты, которые ей нужны сейчас, а остальные сохранить до тех пор, пока их час не пробьет.
Нумиец сложил ладони вместе в форме лодочки, после чего поднес их ближе к огню и зачерпнул пламя, словно воду с океана. Костер как пыхтел и трудился над пожиранием своего топлива, так и продолжал разбрасываться искрами во все стороны, ведь что капля для целого океана? Между же пальцев Лорина просачивался твердый свет, что иначе и не опишешь, который песком сыпался на землю, на полпути встречая ветер и исчезая как тот самый туман.
— Прекрасная Роза, ударит в сердце сильнее клинка, – нежно сорвалось у парня, когда он поднял одну ладонь, а между пальцев второй уже красовался золотой огненный цветок. Образ замерцал и сменился бегущим по воздуху величественным сказочным существом. – Стремительный Единорог, который никогда не остановится.
Лорин аккуратно подул на свое творение, которое в миг рассыпалось как песочный замок, чтобы закружить на ладони и превратиться в колесо, делающее поворот за поворотом, рассыпая искристый песок во все стороны.
— Вечный Паук, не прекращающий плести свою Паутину, – в добавок словам маг приподнял перед рубахи, показав метку, и скрыл свое смущение за маской рассказчика. Образ снова сменился на что-то аморфное, неясное, жестокое и милосердное одновременно, вихрем носящееся от края до края ладони. – Глубокая Волна скроет обманчивое и откроет правду, что скрыта под глубинами. А яркий Странник покажет всем свой собственный потерянный путь.
Фокусник резко захлопнул ладонь, сжал ее в кулак, после чего вновь раскрыл и представил танцующего огненного сатира, вокруг которого витали полосы дыма, скользящие между копытами этого Созвездия словно порывы ветра.
— Неунывающий Сатир… не унывает, – Лорин показал немного наигранной растерянности, чтобы прибавить веса своим следующим словам: – И не дает другим опускать руки.
Наконец, маг взмахнул рукой, словно стряхивает капли воды, и сгусток пламени в его руках легко соскользнул с кожи и вернулся в костер, хотя последний вовсе не изменился: согревает и светит.
— Созвездия можно приписать богам, а можно приписать силы богов к узорам над головами. У каждой звезды есть свое место в Творении, которое, я уверен, мы скоро выучим. Но можно так долго толковать о предназначении и захватывающих фантазиях вместо того, чтобы действовать. Вы уже решили, что собираетесь делать? Потому что для начала я бы перекусил.