Бета
— Да шевели ты булками, тащищься, как икеевский андроид, — хрипло прикрикнула Юна на напарника. Дыхания не хватало даже на бег, не то что на полноценную перебранку.
Где только таких делают, и кто додумался его запихать в армию?!! Юна была очень зла. Самое рациональное сейчас — плюнуть на этого хромоногого и втопить, улепётывая от непонятной и оттого ещё более страшной хрени. Но что-то, о наличие чего у золотой девочки и сама мисс Дэлтон, и окружающие её ни сном, ни духом не подозревали, заставило затормозить, восстанавливая дыхание и поджидая медика. Если бы Юне сказали, что это таинственное нечто люди обычно называют совестью, рассмеялась бы в лицо идиотам, но факт оставался фактом, бросить Джерри наедине с хренью она не смогла.
А очень скоро не могла вообще ничего. Только пялиться на game over местного розлива. Она не успела даже выстрелить. Даже прицелиться толком не успела. Да что там — даже осознать как следует, что видит перед собой. Юна валялась на поросшей влажной растительностью земле Паразида, таращилась на красную надпись и чётко осознавала — жить ей осталось три месяца. Вот ни днем больше. Закончится обучение и их бросят в какие-нибудь незнакомые джунгли, где ты даже не успеешь понять, отчего умер.
Интересно, кто-нибудь пожалеет о ней? Друзья, пожалуй, будут взбудоражены, все же смерть в бою ново, модно и свежо, не то что приевшиеся наркота и самоубийства. Но пожалеют? Едва ли. Бобби ещё порадуется, что выигрыш платить не надо. Родители, сестры? Первым на неё плевать, вторым больше наследства достанется. Разве что брат, брат о ней пожалеет. Мимоходом, между делом.
Юна лежала, пялилась на красную надпись и оплакивала себя. Вообще-то развозить сопли мисс Дэлтон было не свойственно, но узнав о собственной смерти кто угодно впадет в уныние. Из этого состояния вывел её голос Рыжика. Горе-связистка только сейчас осознала, что всё ещё слышит переговоры.
Вот это номер! Трупы у нас нынче могут оставить завещание. «Придурки. Даже смерть сымитировать нормально не могут». Жалость к себе вытеснили злость и привычное чувство презрения к окружающим козлам. Пари просрано. Отдохнуть спокойно не дадут! Ну чего он разорался, сам не видит, что связисты сдохли?!
— Мы всё, — зло сообщила Юна. — На нас выкатился какой-то блядский колобок с шипами. Пиздец просто.
Ну что ж — нет худа, без добра. Никуда больше не надо спешить. Лишь бы не вернулось это противное чувство — обреченности. Наверно, чтобы отогнать его нафиг, Юна и заговорила с хромоногим:
— Ну что, набегался? Так как всё-таки тебя сюда угораздило?